— Ведьмак, скажи, зачем ты оставил все эти висюльки? — подав голос, моя спутница провела рукой по раскачивающейся на кочках, длиннющей бахроме.
Сомнительное украшение свисало с самодельной деревянной полки, установленной по афганской моде, впритык к верхней кромке лобового стекла. Кроме этого, на нижней части лобовухи, была наклеена широкая полоса восточного орнамента, а посередине между нами болтались какие-то фигурки, вперемешку с пучком местных оберегов. Из-за всего этого хлама, видимость из кабины, ограничивалась процентов на сорок.
— Да я из-за бахромы и всего остального, этот грузовик и выбрал. Конечно, до настоящей афганской барбухайки, украшенной кусками ковров по периметру и сверху, нашему Зилку пока далеко, но гонявший на нём шоферюга, уже начал процесс трансформации. Ты же видела, прибитые к бортам полосы цветастого паласа и намалёванный на капоте и тенте цветочки и орнаменты? Как думаешь, почему я это народное творчество не сорвал и не закрасил?
— Неужели оставил в качестве маскировки? — догадалась Гадюка.
— Грузовик, без всего этого украшательства, здесь как бельмо на глазу. Местные сразу срисуют и поймут, что едут чужаки. А так лишний раз проскочим мимо неприятностей.
Как оказалось, я был прав, местные на нас особого внимания не обращали. А если бы знали, что едут иностранцы, уличные торгаши точно пытались остановить с целью продать что-нибудь. Да и стайки пацанов, в этом случае, начали бы охотиться, чтобы оторвать что-то плохо прикреплённое. В Афганистане, при любой власти, лучше не зевать и посматривать в зеркала, если, конечно, не хочешь, чтобы у тебя прямо на ходу слили бензин или скрутили запаску.
Первый раз нас остановили через час на армейском блокпосте, находящемся в тридцати километрах от Кабула.
Открыв окно, я посмотрел на немного опешившего афганского солдатика и вежливо спросил, чего ему надо. А когда он заикнулся про проверку документов, вложил в бумаги две пачки местных сигарет и протянул ему путевой лист с пропуском. В последнем документе, русский текст дублироваться на арабско-ваханский, так что, если он грамотный сможет прочитать.
Читать парень даже не начинал. Вместо этого он обрадовался, когда увидел сигареты, пожелал хорошего пути и вернул бумаги.
— Как-то быстро ты здесь освоился. И язык знаешь. Ведьмак, тебе не кажется, что это выглядит чересчур подозрительно? — тут же предъявила Гадюка.
— Ничего подозрительного, просто у меня было время подготовиться.
— Где? На зоне? — продолжила она меня раздражать.
— Выходит ты, об этом факте моей биографии в курсе.
— Конечно. Я же тоже подготовилась.
Её заявление заставило, ухмыльнулся.
— Подготовилась она. Это просто наш Доцент тепло. Разглашает кому ни попадя секретную информацию. Встречу, лично за уши оттягаю.
Едва я успел дать обещание, как почувствовал, что за грузовиком кто-то пристально наблюдает. Мигом прибегнул к помощи потустороннего зрения, закрыл глаза и принялся оглядываться по сторонам. Спутница почувствовала скакнувшее напряжение и, раскрыв спортивную сумку, положила на колени автомат.
— Не вздумай ствол в окне засветить — предупредил я.
Продолжив осмотр, я, наконец, обнаружил старенький мотоцикл с коляской, следующий за нами на пределе видимости. Расстояние было слишком большим, так что рассмотреть, вооружена ли троица местных, я не смог.
— Гадюка, дайка мне одну свою РГДшку — попросил я, и девушка полезла в поясной подсумок.
Передав мне гранату, она возмущено фыркнула.
— Во-первых, надо свои иметь, а во-вторых, откуда ты узнал, что у меня с собой РГД-5.
— Во-первых, как старший группы я должен знать всё о вооружении своего напарника, а во-вторых, есть у меня с собой гранаты, просто они не той системы. У наступательных РГД-5, разлёт осколков намного меньше. Если бросать, чтобы отпугнуть преследователей, то точно не вот это — с этими словами я передал Гадюке одну из американских оборонительных М-1.
Рассмотрев ребристую рубашку, спутница сунула её в опустевший подсумок и попыталась что-то высмотреть на дороге через зеркало заднего вида.
— А ты хоть сам что-то видишь? — спросила она после того, как ничего не обнаружила.