— Ну говори, чего мнёшься — потребовал я.
— Турист, а я ведь тебя вспомнил. Это ведь ты вместе с ментами, в тюремной фуфайке и наручниках, мимо нашего эшелона проходил — неожиданно признался парень.
— Ну а если и проходил, чего здесь такого? — ответил я.
— Да не, всё нормально. Просто не ожидал, что всё так сложится.
— Колобок, а пока ничего и не сложилось. Здесь для нас всех всё только начинается, так что будь поосторожнее.
С этими словами я забрался в кабину ЗИЛа и врубив вторую передачу, направил грузовик в сторону КПП.
Через КПП проскочил нормально, и только пара холодных снежинок, растаявших на затылке, дали понять, выезд грузовика незамеченным не остался. Не собираясь ехать по центру Баграма, я почти сразу свернул на просёлочную дорогу, объезжающую основную застройку. И хотя слежки в зеркале заднего вида заметно не было, гнал на максимально возможной скорости.
По идее до Кабула всего шестьдесят километров. Если учесть выбранные мной заранее, объездные участки маршрута, то до места назначения не больше семидесяти. Расстояние для грузового автомобиля плёвое, можно доехать за час, но есть много, но. И самое главное препятствие — это сам Афганистан. Что-то прогнозировать здесь я бы никогда не решился.
Наверняка нас будут мурыжить на многочисленных блокпостах, воюющей страны. Возможно, придётся объезжать участки, по которым слишком плотно двигаются встречные потоки гужевого транспорта. Да и сами дороги в Афгане, это по большей части грунтовки, с редкими участками дорожного полотна, отдалённо напоминающего обычное шоссе. За десять следующих лет наши военные много чего заасфальтируют, но сейчас советские строители едва успел сдать туннель, через перевал Саланг и несколько участков шоссе, удобных для наземного вторжения войск.
— Ведьмак, скажи, зачем ты оставил все эти висюльки? — подав голос, моя спутница провела рукой по раскачивающейся на кочках, длиннющей бахроме.
Сомнительное украшение свисало с самодельной деревянной полки, установленной по афганской моде, впритык к верхней кромке лобового стекла. Кроме этого, на нижней части лобовухи, была наклеена широкая полоса восточного орнамента, а посередине между нами болтались какие-то фигурки, вперемешку с пучком местных оберегов. Из-за всего этого хлама, видимость из кабины, ограничивалась процентов на сорок.
— Да я из-за бахромы и всего остального, этот грузовик и выбрал. Конечно, до настоящей афганской барбухайки, украшенной кусками ковров по периметру и сверху, нашему Зилку пока далеко, но гонявший на нём шоферюга, уже начал процесс трансформации. Ты же видела, прибитые к бортам полосы цветастого паласа и намалёванный на капоте и тенте цветочки и орнаменты? Как думаешь, почему я это народное творчество не сорвал и не закрасил?
— Неужели оставил в качестве маскировки? — догадалась Гадюка.
— Грузовик, без всего этого украшательства, здесь как бельмо на глазу. Местные сразу срисуют и поймут, что едут чужаки. А так лишний раз проскочим мимо неприятностей.
Как оказалось, я был прав, местные на нас особого внимания не обращали. А если бы знали, что едут иностранцы, уличные торгаши точно пытались остановить с целью продать что-нибудь. Да и стайки пацанов, в этом случае, начали бы охотиться, чтобы оторвать что-то плохо прикреплённое. В Афганистане, при любой власти, лучше не зевать и посматривать в зеркала, если, конечно, не хочешь, чтобы у тебя прямо на ходу слили бензин или скрутили запаску.
Первый раз нас остановили через час на армейском блокпосте, находящемся в тридцати километрах от Кабула.
Открыв окно, я посмотрел на немного опешившего афганского солдатика и вежливо спросил, чего ему надо. А когда он заикнулся про проверку документов, вложил в бумаги две пачки местных сигарет и протянул ему путевой лист с пропуском. В последнем документе, русский текст дублироваться на арабско-ваханский, так что, если он грамотный сможет прочитать.
Читать парень даже не начинал. Вместо этого он обрадовался, когда увидел сигареты, пожелал хорошего пути и вернул бумаги.
— Как-то быстро ты здесь освоился. И язык знаешь. Ведьмак, тебе не кажется, что это выглядит чересчур подозрительно? — тут же предъявила Гадюка.
— Ничего подозрительного, просто у меня было время подготовиться.
— Где? На зоне? — продолжила она меня раздражать.
— Выходит ты, об этом факте моей биографии в курсе.
— Конечно. Я же тоже подготовилась.
Её заявление заставило, ухмыльнулся.
— Подготовилась она. Это просто наш Доцент тепло. Разглашает кому ни попадя секретную информацию. Встречу, лично за уши оттягаю.
Едва я успел дать обещание, как почувствовал, что за грузовиком кто-то пристально наблюдает. Мигом прибегнул к помощи потустороннего зрения, закрыл глаза и принялся оглядываться по сторонам. Спутница почувствовала скакнувшее напряжение и, раскрыв спортивную сумку, положила на колени автомат.
— Не вздумай ствол в окне засветить — предупредил я.
Продолжив осмотр, я, наконец, обнаружил старенький мотоцикл с коляской, следующий за нами на пределе видимости. Расстояние было слишком большим, так что рассмотреть, вооружена ли троица местных, я не смог.
— Гадюка, дайка мне одну свою РГДшку — попросил я, и девушка полезла в поясной подсумок.
Передав мне гранату, она возмущено фыркнула.
— Во-первых, надо свои иметь, а во-вторых, откуда ты узнал, что у меня с собой РГД-5.
— Во-первых, как старший группы я должен знать всё о вооружении своего напарника, а во-вторых, есть у меня с собой гранаты, просто они не той системы. У наступательных РГД-5, разлёт осколков намного меньше. Если бросать, чтобы отпугнуть преследователей, то точно не вот это — с этими словами я передал Гадюке одну из американских оборонительных М-1.
Рассмотрев ребристую рубашку, спутница сунула её в опустевший подсумок и попыталась что-то высмотреть на дороге через зеркало заднего вида.
— А ты хоть сам что-то видишь? — спросила она после того, как ничего не обнаружила.
— Трое местных, на мотоцикле с коляской. Явно следят за нами. Отстали метров на двести и специально не приближаются.
Мои слова быстро подтвердились. Мотоцикл ехал на максимальном отдалении, какой бы скоростной режим я ни выбрал. Это продолжалось около получаса. За это время мы добрались до блокпоста, находящегося в пятнадцати километрах от Кабула. Здесь документы проверяли ребятки поопытнее. Афганские солдаты проверили груз и долго рассматривали бумаги. При этом они явно затягивали процесс, пытались рассмотреть закрытое шалью лицо Гадюки и грозились вызвать офицера.
Я знал, ругаться и качать права, без силовой поддержки, в виде БТР-80 с отделением десанта на броне, здесь практически бесполезно. Пришлось чуть-чуть раскошелиться. Добавив к сигаретам, три купюры из оставшихся афганей, я скорчил недовольную рожу и предупредил, что, если этого будет мало, готов поговорить с офицером. Правильные слова и деньги подействовали, так что нас сразу пропустили.
В процессе проверки документов я старательно следил за преследователями. Их мотоцикл немного постоял в двух сотнях метров от блокпоста, а потом, воспользовавшись прикрытием запряжённого мулами торгового фургона, проскочил мимо солдат незамеченным.
Афганцы покатили дальше в полной уверенности, что мы их не срисовали, но я успел их просветить буквально насквозь. Обнаружил в коляске мешок со сложенными в него автоматами. Наличие оружия полностью подтвердило подозрения.
Отъехав от блокпоста, я принялся размышлять о наших дальнейших действиях. То, что мотоцикл проскочил, — это нехорошо. Не знаю кто они, просто увязавшиеся за нами бандиты, решившие завладеть грузовиком, или кто посерьёзнее, но теперь надо ждать неприятности за любым поворотом. А между тем мне, чтобы пользоваться потусторонним зрением постоянно, банально не хватает на это энергии.
— Ведьмак, когда ты торговался, мимо блокпоста проскочил мотоцикл — сообщила Гадюка.