Это была площадь, расположенная между пролётами, состоявшими из сотен ступеней. Тысячи лет назад, в центре площади работал огромный фонтан со статуями ракшасов. Под ним я обнаружил катакомбы с рунным кругом по центру. Таким же камнем силы, как обнаруженный на месте конечной парковки грузовика.
Следы скатившегося здесь ЗИЛ-130 тоже обнаружились, в виде потерянной запаски и вылетевшего из кузова тюка с афганской формой.
— Значит, мы появились в этом осколке именно здесь — вывела Гадюка.
— Нет, это только транзитная остановка. Видимо, сделанная для слива лишней энергии при переносе. А появились мы где-то там.
Я указал на цитадель, буквально нависавшую над развалинами древнего города.
Глава 25
Город(2)
Следующая пара обелисков была снесена под корень. Не знаю, чем здесь так ударили, но крепостная стена и всё остальное, в радиусе километра, превратилось в груды щебня.
В этом секторе не обнаружилось ни одной икорной кладки. Зато нашлось ещё одно железобетонное свидетельство, посещения города людьми из нашей реальности. Дюжина, порубленных на куски тел, были раскиданы на засыпанной песком площадке.
Осмотрев огнестрельное оружие, амуницию и остатки красных мундиров, я пришёл к выводу, что это английские солдаты. Судя по году выпуска на стволе кремнёвого мушкета и медным знакам на выцветшем сукне, они провалились сюда в двадцатых годах девятнадцатого века. Причём порубленные тела были разбросаны не просто так. На англичан напал кто-то очень быстрый и пройдя сквозь строй, как ураган, порубил в капусту пытающихся сопротивляться солдат.
Не, знаю кто это сделал, но сам факт наличия следов схватки, заставил насторожиться.
Тщательное исследование окружающего пространства, позволило обнаружить уходящие под землю бронзовые жилы. Однако подключиться к остаткам обелисков, я не смог. Видимо, целостность руны в виде глаза, было обязательным условием для работоспособности ретранслятора.
Долгий подъём по засыпанным песком ступенькам, дал о себе знать. Гадюка спортивная девчонка, но скитания по жаре в течение двенадцати часов, вымотали её до предела.
В отличие от неё меня поддерживала энергия, сочащаяся из переполненного хранилища. Однако я заметил несмотря на перманентное укрепление мышечной силы и стойкости организма, усталость бесследно не пропадала. Эта как с сильной болью, купированной сильными медицинскими препаратами, ты её не чувствуешь, но подсознательно понимаешь — она никуда не делась и в любой момент вернётся.
— Всё, привал.
Я указал на высокую кучу крупных обломков, прикрывающую тенью участок в пару десятков метров. Два раза повторять не понадобилось. Гадюка устало опустилась на песочек и сразу потребовала заняться приготовлением чая. Я сделал, как она просит. А после чаепития и приёма пищи напарница оживилась и начала задавать вопросы.
— Ты долго рассматривал мумифицированные останки солдат в красных мундирах. Как думаешь, кто их убил?
— Точно не знаю. Но есть предположение, что это сделал один из ракшасов.
Выслушав мою догадку, Гадюка нервно вздрогнула и на всякий случай переложила на колени автомат.
— Один из этих синекожих амбалов? Но они жили здесь десятки тысяч лет назад. Неужели кто-то из шестируких мог дожить до девятнадцатого века.
— У нас нет с собой нужного оборудования, так что мы не знаем, с какой скоростью и в какую сторону, течёт временной поток, в этом осколке реальности. И всё, что мы знаем о ракшасах, взято из искажённых древних эпосов, народов, проживающих в восточной части Евразии. В связи с этим, я уверен только в одном, эти синекожие здоровяки, здесь раньше точно водились.
— В пустыне ты нашёл вот это — гадюка указала на пиалу. — Неужели в огромном городе не обнаружилось ничего подобного под слоем песка?
— Я тоже предполагал, что меня ждёт куча находок. И кое-что действительно нашлось, но почти всё это засыпано камнями. А сейчас разгребать развалины, это точно не наш вариант. Думаю, мы обойдёмся без археологических раскопок.
— А что именно ты там видел?
— Много битых черепков, кости, хитин, части бронзового и железного оружия. Доспехи и немного золота, но очень глубоко под слоем песка.
— Золото? — глазки блондинки загорелись.
— Золотые пластины с рунами, на бронзовом шлеме и броне. Ещё украшения, в виде цепей с подвесками и золотые кольца, надеваемых сразу на несколько пальцев.
— Жаль, что это всё нельзя достать. Я бы посмотрела — с явным сожалением посетовала Гадюка.
— Если найду что-то блестящее и не так сильно присыпанное, обязательно откопаю — пообещал я. — Кстати, кое-что мне всю дорогу не давало покоя. Судя по количеству нежити, наступавшей на город, он, скорее всего, пал, об этом свидетельствует отсутствие следов расчистки завалов. Но насколько я понимаю, мертвецам не нужна медная посуда и фарфоровые изделия, так что количество находок должно быть огромным. Однако их мизерно мало.
— Хочешь сказать, что кто-то собрал всё самое ценное, до чего смог дотянуться?
— Я в этом уверен.
— Значит, это сделали люди из нашей реальности.
— Не уверен, что сюда наведывались только они. Чем выше, тем песок засыпает развалины неравномерно. Однако даже на этом, предпоследнем ярусе города, его намело с преизбытком. В некоторых проулках, толщина насыпей пять-шесть метров. Так вот, всё самое ценное собрали до того, как до города добралась пустыня. То есть много тысяч лет назад.
— Да это настоящий проходной двор, а не заброшенный осколок — деланно возмутилась Гадюка, и я заметил, как её глаза слипаются.
— Давай немного поспим — предложил я, понимая, что элементарный отдых необходим.
Спутница охотно согласилась и уже через минуту засопела. Я тоже задремал, но перед тем как отключиться, вызвал теневого призрака, способного охранять сон получше расставленных часовых.
Как только большая часть сознания отключилась, перед моим материализовавшимся призраком появился доктор Кац. На этот раз теневик материализовался в углу железобетонного мешка, служившего в качестве комнаты для допросов.
Док стоял у стены, прикованный ржавыми кольцами, обвивавших шею, запястья и щиколотки. Кроме него, в помещении находились двое. Незнакомый мне афганский офицер в полевой форме, стоял у стальной двери. А европеец в чёрном пальто и прикрывающей лицо медицинской маской, сидел за столом.
Ничего примечательного в их аурах я поначалу не обнаружил, но потом заметил тоненькую серую нить, выходившую из затылка европейца и скрывающуюся в стене. Это означало, что он находится под частичным влиянием иного.
— Артём Абрамович, значит, вы утверждаете, что не знаете, как попали в Афганистан? — спросил мужчина в маске на чистейшем русском языке, и мне показался его голос смутно знакомым.
— Я уже говорил вашим коллегам, до того как очнуться в горной долине, я находился в пригородах Москвы.
— Ознакомившись с протоколом допроса, я успел кое-что пробить по своим каналам. Кац, вы не просто темноте, вы откровенно нам врёте. Указанные вами даты, реальное место работы и адрес прописки, не соответствуют действительности. Не пойму одного, зачем вам это наслоение никому не нужной лжи?
— И где же я соврал? — спросил Кац, и в его глазах я заметил нехороший блеск.
Вы указали свой старый адрес, с которого съехали во время учёбы в медицинском институте. Реальное место работы, тоже не совпадает. Патологоанатом, работающий в Подмосковье, и главврач, спец отделения в Боткинской больнице — это большая разница. Ну и самый главный вопрос, Кац скажите-ка ещё раз, какой сейчас год и дата?
— Дату точно не укажу. Во время долгого путешествия по горам мне кололи что-то седативное. Сами понимаете, после вливания сильных нейролептиков, невозможно определить, сколько именно прошло дней. Но я знаю точно, сейчас Май, тысяча девятьсот восьмидесятого года.
Выслушав ответ дока, задававший вопрос гражданин недовольно покачал головой.
— Кац, вы снова несёте чушь про восьмидесятый год. Очень жаль, что у нас не получается конструктивного диалога. Ну ничего, скоро из Союза прибудет специалист, и вы мне сами расскажите, кто вас забросил, в закрытую для посещения правительством Афганистана, горную долину? Потом вы скажете, кто ещё входил в диверсионную группу, и как она связана с научным центром Капицы и службой ликвидации? А ещё я хочу узнать про отлично известного вам персонажа, носящего позывной Ведьмак.