— Эта, может. Доцент, значит,, пока в столовую лучше не ходи. Сошлись на большую занятость или расстройство живота. Про наш разговор разрешаю рассказать, только после передачи сообщения капитану Кремнёву. И кстати, что там за случай в поезде? — спросил я, вспомнив своё ведение, в котором моя Рыжая, слишком любезно общалась с каким-то военным, в тамбуре вагона.
— Да тут одни из недавно переведённых ликвидаторов, попробовал к твоей Рыжей в поезде подкатить, пока они сюда ехали.
— И что она? — спросил я, уже поняв, ведение было правдиво.
— Зажигалка у него в кармане почему-то взорвалась. Вроде всё обошлось небольшими ожогами, но из командировки его после этого в Москву вернули.
— Ясно — сказал я, и в этот момент зелёный диод перекрасился в красный цвет.
Среагировав, Гадюка сбросила набранные на табло цифры и оторвала от кабеля прицепленные клемники.
— Ну вот. А мне поговорить с ним не дал — с претензией предъявила она.
— Ничего. Выживем, ещё наговоритесь. Давай сматывай своё хозяйство. Сейчас закапывать кабель буду.
После того как я привёл насыпь в прежний вид, мы вылезли из траншеи и направились к БТРу. А пока топали, меня начало охватывать беспокойство. Потустороннее зрение показывало, что рядом никого нет в радиусе нескольких сотен метров. А те, кого я засёк за стенами, это местные жители, спокойно спящие в своих домах. Но несмотря на это, нехорошее предчувствие, заставило остановиться и сотворить теневого разведчика.
Как только призрак начал скользить по периметру огромного пустыря, я почувствовал на себе знакомый, неприязненных взгляд, который мог принадлежать только одной из форм иной жизни.
— Гадюка, быстро в БТР. Запрись внутри и не отсвечивай. Сядь на место стрелка и для обозначения наших намерений, поводи по кругу, стволом КПВТ. Предупреждаю сразу, кого бы ты в темноте не увидела, не вздумай стрелять, пока я не прикажу.
Не став задавать лишних вопросов, напарница бросилась к БТРу, и уже через несколько секунд, я услышал, как захлопнулся люк десантного отделения. После этого заработал электропривод, вращающий башню.
В этот момент я продолжал управлять теневиком. Сначала призрак обнаружил около двух дюжин аномалий, похожих на плотное наслоение теней. И хотя, тот, кто желал оставаться невидимым, очень старался, я рассмотрел силуэты крупных волколаков, медленно бредущих в сторону пустыря.
Кроме оборотней, из теней появился ещё один персонаж. Это была местная девушка, в спускающейся до пят, белой одежде и накинутом на голову платке. То, что она иная, я понял сразу. Несмотря на вполне привычный вид, вокруг неё обнаружилась зелёно-серая аура, с тенью могучего зверя, пришедшего из-за пределов нашей реальности.
Мать стаи, обращённых в волколаков, обычных людей, вышла из-под прикрытия ближайших домов и ступила на территорию пустыря. При этом оснащённый ночным прицелом крупнокалиберный пулемёт КПВТ, зафиксировался на её щупленькой фигуре и горящих зелёным глазах. Все остальные, обернувшиеся оборотни, замерли в тенях снаружи, готовясь в любой момент рвануть вперёд, по первому зову своей предводительницы.
Подождав, когда волчица подойдёт ближе, я направился к ней навстречу. Не дойдя пяти метров, остановился и взял белый силуэт на прицел.
— Серая, советую больше не приближаться — предупредил я, и как только она остановилась, все до одного звери, сделали шаг вперёд.
Среагировав, я отвёл от замершей фигуры мушку, и выпустил одиночный заряд в огромную глыбу, мимо которой, несколько секунд назад, прошла волчица. Вылетев из ствола, заряженная энергией пуля, превратилась в молнию и расколола камень на десяток кусков, каждый размером с мою голову. При этом звук, который должен был быть громогласным, буквально потонул в тенях, окружавших пустырь.
Крадущиеся оборотни мгновенно замерли.
— Убийца волков, от тебя трудно спрятаться, даже ночью, в собственных тенях — проговорила волчица.
— Ты ошибаешься. Специально я никого из вашей серой братии никогда не убивал. Забирал жизни только у тех, кто нападал первым.
Вспомнив каждый эпизод, я вложил во всплывшие образы, немного энергии, чтобы волчица увидела, как это происходило на самом деле.
Среагировав на показанное и мои слова, волчица зарычала и дёрнулась. И хотя она вовремя себя остановила, я заметил, как из её пальцев, начали выползать длинные когти.
— Ты убил несколько выкормышей, одной из моих сестёр. Мы это все почувствовали. Ведьмак, такое у нас не прощается несмотря на то, где это произошло.
— Неужели, ради чужого отмщения, ты готова положить здесь всю свою стаю?
— Неоплаченный кровавый долг шепчет, что именно так, я и должна поступить — ответила волчица, при этом едва не перейдя на сплошной рык от возмущения.
— Понимаю. Кровавые долги и всё такое. Но что тебе, серая, говорит твоё собственное сознание?
— Оно требует немедленно отомстить! — Гневно рявкнула собеседница, но я заметил, едва зародившуюся тень сомнения.
— Ну если ты решила, то вперёд и с песней. Действуй, сестра. Только потом, странствуя по серым пределам, вдали от своих упокоившихся выкормышей, не вздумай об этом пожалеть.
— А если я успею до тебя дотянуться? — спросила волчица и показала свой истинный оскал.
— Начинается. Если бы, да кабы, да на носу росли грибы. Не бери меня на понт серая. Не боялась бы ты напасть, погнала в бой всю стаю, в тот момент, пока мы бродили по пустырю.
— Я не нападаю, предварительно не пообщавшись с приговорённым кровником.
— Разговоры, вместо пуль и клыков, это всегда хорошо. К тому же несмотря на все ярко выраженные эмоции и бряцанья оружием, на востоке всегда можно попытаться договориться.
— И о чём я должна договориться с убийцей? — прорычала волчица, при этом значительно замедлив трансформу своего тела.
— Ну, к примеру, у убийцы иных можно попросить, чтобы он никогда не убивал твоих выкормышей. А ещё, если не можешь справиться с чужим кровником, можно немного ему помочь, чтобы он поскорее убрался с твоей законной территории — подчёркнуто нагло заявил я, решив прямо сейчас всё закончить.
— Да как ты смеешь мне такое предлагать? — прорычала волчица и сделала один шаг.
— Я предлагаю только то, что выгодно всем сторонам. К тому же я могу тебе предложить кое-что дополнительно.
— Что именно?
— Спокойствие и, вполне возможно, процветание. Ты же чувствуешь, что скоро здесь начнётся большая война. Я могу попытаться её превратить в нечто менее грандиозное и кровавое.
— Ты думаешь, волки боятся войны⁈ — воскликнула волчица, и в её, горящих зелёным глазах, появились полыхающие огнём искорки.
— Может, войны волки и не боятся, но как насчёт полного уничтожения Афганистана, вследствие открытия разлома, ведущего в иные реальности? Серая, раз ты сейчас здесь, значит, ты не примкнула к тем, кто хочет превратить этот мир в весьма опасное место.
— Мы и этого не боимся. Волки выживут в любых условиях — ответила собеседница, явно не собираясь сдавать назад. Однако я заметил, мои слова всё сильнее её цепляют.
— Вполне возможно, некоторые из оборотней смогут выжить. Но без притока свежей, людской крови, стая постепенно превратится в обычных диких зверей, не осознающих, что можно вернуть себе прежний облик и жить по-другому.
Я видел, что попал в точку, но торжествовать было рано, ибо я так и не понял, как волчица относится к группе иных, задумавших открыть путь разлому.
Реагируя на слова, мать волков, продолжала медленно меняться. Масса тела становилось больше. Послышался треск расправляющегося скелета. Одежда начала буквально расползаться по швам. Однако в тот момент, когда её лицо практически превратилось в звериное, волчица справилась с собой. Началась обратная трансформа.