— Да где же этот комендант⁈ Я что, должен ждать до скончания веков⁈ — рявкнул Карзай, и лейтенант вздрогнул.
Несмотря на измотанный вид, полковник держался, как хозяин положения. Солдаты же, словно кролики, зачарованные удавом, боялись ему перечить и беспрекословно выполняли все его приказы.
Лейтенант схватился за телефон. Набирая трёхзначный номер, он стал крутить диск, но едва успел провернуть последний раз, как Карзай, словно коршун, выхватил трубку прямо из его рук.
Разговаривая с комендантом дворца, полковник принялся раздавать приказы, суть которых сводилась к одному: все афганские солдаты, кроме тех, кто стоял на постах, должны немедленно прибыть к техническому въезду для проведения смотра, разумеется, вместе со всем имеющимся на территории автотранспортом.
Карзай, распушил хвост, наслаждаясь своей властью. Меня это вполне устраивало, ибо штурм дворца, будет подобен взрыву гранаты. Я знал, мы справимся, но шум поднимется такой, что сюда слетятся все местные коршуны.
Задние ворота распахнулись настежь, и через десять минут у КПП выстроилось около двух десятков солдат и несколько офицеров. Возле автобуса и грузовика, словно всполошённые пчёлы, забегали механики, спешно готовя технику к выезду.
Карзай, словно одержимый, продолжал раздавать приказы. А когда один из младших офицеров осмелился попросить разрешения связаться со штабом, полковник влепил ему звонкую пощёчину, после чего все разбежались исполнять указания.
Прибежавший комендант ходил за полковником по пятам, как тень, а Карзай втемяшивал ему, что выполняемая задача — государственной важности, и о ней до поры нельзя сообщать никому. И хотя комендант бросал на полковника подозрительные взгляды, в открытую конфронтацию вступать не решался.
А ещё через пятнадцать минут я стал свидетелем трогательной встречи полковника со своими близкими. Судя по их поведению, Карзая действительно считали погибшим в авиакатастрофе. Десяток женщин, молодых и не очень, бросились к нему, словно к долгожданному спасителю. Выскочила стайка детей. Солдаты подкатили инвалидную коляску с седобородым аксакалом.
Понимая, что погрузка родни в транспорт может затянуться, я вновь обратил внимание на нервозность коменданта и почуял неладное. Чтобы проверить свои догадки, пришлось отправить теневика на осмотр территории.
Подозрения подтвердились почти сразу же. Призрак обнаружил солдата, который вёл себя очень подозрительно. Выскочив из пристроенной к дворцу казармы, он начал пробираться через сад, стремясь попасть к самой дальней части ограждения. Детальный осмотр выявил тщательно замаскированную калитку, ведущую за периметр дворцового комплекса.
В нынешнем состоянии теневик не мог его задержать, но кое-что попробовать мог. Решив пожертвовать мизерными остатками энергии и призраком, я дождался, когда трясущиеся руки солдата начнут ковыряться в замке. И как только он остановился, попытался провернуть один старый фокус.
По моему приказу теневик проскользнул сквозь тело афганца. Я не смог получить контроль над его мускулатурой, но заставил его выронить ключи и на пару секунд замереть на месте. Это позволило проникнуть в его сознание и понять, о чём он думает в этот момент.
В моей голове, словно на киноплёнке, замелькали обрывки его мыслей. И если им верить, то он мечтал о том, что сможет купить на рынке, после щедрой награды за доставленное сообщение.
Последнее, что я увидел перед тем, как призрак растаял, была спина убегающего афганца.
Информация подтвердилась. Несмотря на показное подчинение Карзаю, комендант подстраховался и успел отправить одного из своих с запиской. Интересно только, кому она предназначалась?
В прежней жизни, в окрестностях дворца я бывал не раз, и потому знал: посланник бежал в противоположную сторону от жандармерии. А ведь именно там, в ближайшем к дворцу объекте, круглосуточно дежурила сотня вооружённых правоохранителей.
Выйдя из транса, я включил фары БТРа и поморгал, подавая Карзаю условный сигнал. Полковник, заставил всех ускориться и принялся лично руководить погрузкой гражданских в автобус. Процесс замедляло огромное количество всяческого скарба, которое солдаты продолжали выносить из жилых покоев.
Чувствуя, что счёт идёт на минуты, я не выдержал, развернул БТР и сдал задом к распахнутым настежь коварным воротам. Карзай, заметив манёвр, подошёл и, приоткрыв люк, начал с претензии:
— Мы же договаривались, что вы будете ждать там!
— Полковник, у нас нет времени на погрузку всего этого хлама. Комендант послал одного из своих к кому-то с сообщением, — предупредил я.
— Вот же упёртый баран! — выплюнул Карзай, сыпя ругательствами. Выхватив пистолет из кобуры, он бросился назад к автобусу.
Но коменданта там уже не было. Продолжая орать, Карзай заставил всех бросить недогруженные пожитки и запрыгнул в автобус.
Буквально через минуту я тронулся, держась за набитый людьми, пролетевшим мимо автобусом.
— Подруга, разверни крупняк в тыл. Если кто появится на дороге, сразу кричи!
— Сейчас сделаю, — ответила напарница.
Дальше я, словно безумный, лавировал по извилистым улочкам просыпающегося Кабула, стараясь не отстать от автобуса, несущегося к пригородам столицы. Невольно вспомнилось время, проведённое здесь в прошлой жизни.
В отличие от южных республик СССР, Афган поначалу показался мне слишком холодным и угрюмым, но со временем он открылся, с другой стороны. Люди отличались, но не скажу, что в худшую сторону. А некоторые обычаи, связанные с гостеприимством, не мешало бы перенять жителям Союза. Раньше мне здесь нравилось бывать, и, если честно, я не хотел, чтобы эта страна прекратила своё существование по воле британских ублюдков, связавшихся с местными иными.
Я не знал, куда конкретно Карзай намерен спрятать свою родню. Из его сбивчивых объяснений понял лишь одно: где-то на окраине столицы есть особое место, обнаруженное названым братом полковника. Я догадался, что это некая аномалия, взятая под контроль местной службой отлова иных, ещё при прежнем руководстве Афганистана.
Поначалу мне казалось, что операция по вывозу родственников окажется не такой уж сложной, но чем дальше мы удалялись от центра Кабула, тем сильнее беспокоило нехорошее предчувствие.
Несмотря на отсутствие видимой погони, я начал ощущать чужой взгляд. Нас преследовало нечто неосязаемое. Потустороннее зрение не помогло обнаружить преследователя. Вспомнив о местной стае оборотней и их способности прятаться в тенях, я попытался прощупать пространство в поисках чего-то аномального, но опять ничего не обнаружил.
Разгадка моей сенсорной слепоты открылась в тот момент, когда кортеж остановился перед запертыми воротами. Оказалось, я просто не туда смотрел. Пока Карзай, словно безумный, стучал в железную створку, я открыл люк мехвода и выглянул наружу. И первое, что увидел в лучах восходящего солнца, был сгусток энергии, парящий на высоте сотен метров.
Судя по форме, это был призрак человека, в отличие от меня, находящегося на светлой стороне спектра силы. Без участия иного такое воссоздать невозможно. Пока я делал вид, что не замечаю присутствия преследователя, Карзай успел отругать появившегося из ворот бородача с двустволкой и заставил его распахнуть обе створки.
Я понимал, следивший за нами светлый всё это видит, но иного выхода, кроме как, ехать дальше за автобусом, не было. Так что пришлось именно так и поступить.
Захлопнув люк, я закатил БТР в настоящий лабиринт, состоящий из высоких этажерок, сложенного кирпича, печей для обжига и прочего нехитрого оборудования, необходимого для производства стройматериалов. Похоже, здесь, прямо под открытым небом, из глины изготавливали кирпич.
Присутствие аномалии проявилось не сразу. Кортеж несколько раз повернул, петляя в настоящем лабиринте, а затем въехал в узкое горлышко, между двумя сумрачными складами. А когда мне показалось, что мы должны уткнуться в тупик, пришло прозрение.