— Может, сначала, — рискнул предложить Геральт, — разведаем...
— Что сделаем? — поморщился Хольт. — А, понимаю. Но нет смысла ничего... разведывать. Пей эликсир, медальон в руку — и спускайся в ствол.
— При всём уважении, — пробормотал стоящий рядом старший рудокоп, — но этот юнец какой-то больно молодой... Справится ли? Мы думали, что вы, господин Хольт, сами спуститесь...
Престон Хольт повернулся и посмотрел на него. Рудокоп съёжился, замямлил и умолк.
***
Штрек был высоким — Геральт мог свободно идти, выпрямившись, и до свода оставалось ещё несколько пядей. Отовсюду со стен капала вода, и кроме звука падающих капель не было слышно ничего. Он ускорил шаг, стремясь как можно быстрее добраться до уклона, пока Хольт, как и обещал, не поднял шум у штольни.
В стенах выработки виднелись глубокие каверны — следы выбранных скоплений руды. В одной из таких каверн он заметил странное кирпичное сооружение, вернее, его остатки. Он не мог знать, что это были руины древней часовни.
Шахтёры, чего Геральт тоже не знал, верили в богов дольше всех остальных. Работая в условиях постоянной опасности, они должны были верить, что над ними бдит некое провидение и что молитвы обеспечат им безопасность. Как нетрудно догадаться, практика вскоре доказала, что молитвы бесполезны — обвалы и взрывы метана случались одинаково часто как с набожными, так и с неверующими. Но шахтёры всё равно верили, строили часовни, зажигали свечи и молились. Долго. Но не вечно. Разум, как обычно, в конце концов победил.
Коридор внезапно начал опускаться — он уже был на уклоне. Геральт прислушался, но по-прежнему слышал только капающую воду.
Казалось, он был уже совсем близко к нижнему штреку, когда всё началось.
Из темноты просвистел большой камень, разминувшись с ним лишь на волосок. За ним полетели следующие, некоторые попали в цель. Один угодил Геральту в голову и пошатнул его, а затравцы набросились со всех сторон, дико воя и лая, царапая и кусая. Невозможно было сосчитать, сколько их было — они слишком быстро метались вокруг. Геральт выхватил меч из ножен, только чтобы тут же его потерять — два существа обездвижили его, третье ударом большого булыжника выбило оружие. Тварь подняла захваченный меч вверх и победно зарычала, разинув собачью пасть. Триумф оказался преждевременным — Геральт сбросил с себя обоих нападавших, схватил камень и метнул его, попав затравцу прямо в зубы. Тот выронил меч, Геральт прыгнул, подхватил оружие прежде, чем оно упало, зарубил существо, которое возилось с камнем, застрявшим в пасти. Двумя быстрыми ударами разрубил ещё двоих. И бросился бежать к стволу. За спиной раздался дикий лай и снова полетели камни — некоторые попали в цель. Один угодил в затылок — в глазах вспыхнуло, фейерверк звёзд осветил выработку. Второй камень попал в поясницу и чуть не сбил с ног. Дважды затравцы настигали его, впиваясь зубами в икры, от серьёзных ран его защищали кожаные штульпы. Один подскочил и больно укусил выше колена, где штульпа не защищала. Геральт не стал останавливаться, чтобы убить его.
Под градом камней он добежал до ствола, вскарабкался по остаткам лестницы, вынырнул на поверхность, упал и какое-то время так и лежал.
— Ну что ж, — услышал он. — Выбрался. И даже без серьёзных ранений. Кровь, вижу, сочится в паре мест. Но нигде не хлещет — уже неплохо. Я впечатлён.
Престон Хольт стоял над ним, обгладывая куриную ножку.
— Да как же так, — простонал Геральт, не поднимаясь с земли. — Как же! Ты должен был быть у штольни... Шуметь... Отвлекать их...
— В самом деле? — Хольт выбросил кость. — Ах да. Прости, совсем забыл.
Геральт выругался, уткнувшись лицом в землю.
— И знаешь что ещё, — Хольт облизал пальцы. — Нам ничего не заплатят. Потому что парень нашёлся. Вернулся. Просто где-то шатался, а рудокопы, как водится, во всём обвинили затравцев. Вставай, юный Геральт. Ведьмак Геральт. Давай помогу. Ходить можешь? Тогда пойдём. Как я сказал, с оплатой не выйдет. Но нас накормят и приютят на ночь. Девушки обработают твои раны. Если вежливо попросишь, глядишь, какая-нибудь будет к тебе и поласковей.
Они направились к лагерю и дымящимся котлам. Ведьмак Геральт едва волочил ноги.
Румяные девушки обработали ему раны. И накормили. А рудокопы пустили на ночлег. Хольта в палатку, Геральта на телегу.
Одна из девушек пришла к Геральту ночью и была ласкова. Но только ласкова, самую малость и не более того. И тут же ушла.
***
На рассвете Геральт выбрался из телеги и принялся седлать кобылу, всё ещё морщась от боли. За этим занятием его застал Хольт.
— Куда спешишь? — Он протёр глаза. — Погоди. Нас покормят завтраком, тогда и двинемся.
— Знаешь что, — процедил Геральт. — А может, я вовсе не уверен, что хочу с тобой куда-то ехать? Может, предпочту отправиться один?
Хольт прислонился к стволу берёзы, посмотрел на небо. Ясное, без единого облачка.
— Я прекрасно понимаю, — сказал он, — твоё отношение. Но мне нужно было, подчёркиваю — нужно было, устроить тебе предварительное испытание, проверить, на что ты способен в деле.
— Я мог не выйти оттуда.
— Но вышел же.
— Не благодаря твоей помощи. Поэтому теперь...
— Прошу тебя, — перебил Хольт, — проехать со мной хотя бы до полудня. Что составит, если округлить и учесть время суток, пять-шесть вёрст. Этого времени и расстояния хватит, думаю, чтобы твой гнев на меня выветрился, и ты взглянул на всё трезвее. А тогда у меня будет для тебя предложение.
— И какое же, — прищурился Геральт, — предложение?
— Шесть вёрст. В полдень.
***
Время близилось к полудню, когда небо внезапно почернело от крыльев, наполнилось хлопаньем перьев и густым карканьем. С земли и с ветвей окрестных деревьев поднялись и улетели десятки, если не сотни чёрных птиц.
— Вороны, — вздохнул Геральт. — Столько воронов! Такого не бывает! Вороны не летают стаями! Никогда!
— Твоя правда, — согласился Хольт. — Столько воронов сразу — дело неслыханное, я и сам поражён. Без сомнения, мы столкнулись с чем-то необычным. Да и место, где мы находимся, тоже особенное. Если ты заметил.
— Перекрёсток, — Геральт огляделся. — Распутье дорог.
— Перекрёсток. Место символическое. Четыре дороги на четыре стороны света. Место выбора и решений. Которое тебе и предстоит принять, Геральт. Ведьмак Геральт.
Вороны уселись на верхние ветви деревьев. Каркали, разглядывая всадников.
— Три дороги из этих, включая нашу — это пути одинокого ведьмака, судьба, которую ты выбрал, когда отправился на большак из Каэр Морхена. Если пойдёшь по одной из них, если сделаешь такой выбор — мы расстанемся. Но если выберешь четвёртую, выслушаешь моё предложение.
Вороны каркали.
***
— Я, как ты, верно, заметил, немолод. Скажу больше — очень немолод. Ты бы удивился, насколько. Я также, что очевидно и не скроешь, калека. Мои дни ведьмачьей славы — уже песнь прошлого. Не выйду больше на большак с мечами, свет моих клинков, выражаясь поэтично, уже не рассеет тьму. Но тьма существует, чудовища по-прежнему бродят в ночи. Ты можешь противостоять им и побеждать их. Люди, которым угрожают чудовища, ждут твоей помощи.
— Верно, я тут разглагольствую, а ты ждёшь предложения. Вот оно: предлагаю тебе сотрудничество. Я был известен здесь в Каэдвене и поныне известен, никогда не жаловался на отсутствие заказов, и сейчас люди просят меня о помощи, которую я уже не могу им оказать. Но ты можешь. Я к тебе присмотрелся и говорю: стань моим преемником, Геральт. Вместо того чтобы голодным скитаться по дорогам, поселись у меня. Воспользуйся моей репутацией, и работы тебе хватит. А после дел будет куда вернуться. И где перезимовать. Я же... Меня порадует то, что кто-то продолжает моё дело. А также, не стану скрывать, что кто-то поможет мне прокормиться на старости лет.
— Не нужно решать прямо сейчас. Пока достаточно, если дальше поедешь не один, а со мной. Составишь компанию ещё немного. Согласен?