Конечно же, я пообещал быть. А кто бы на моём месте отказался?
Благо парадную форму обеспечивала пара тыков по кнопкам в смарте, умная ткань делала всё самостоятельно. А вот что Михалыч имела в виду под парадной формой для самой себя?
Я узнал это спустя пару часов.
Нас распустили с лекций, потому что ни о чём, кроме задачи Коба Яши Мару, студенты не могли ни говорить, ни думать, а у преподавателей, судя по всему, отчаянно болели головы. Я уточнил, где сейчас находится Микаэла, сообщил ей, что буду через несколько минут, и действительно спустя шесть минут тридцать секунд стоял перед дверью её комнаты.
Дверь открылась, и из неё вышло ослепительное видение.
Сегодня Михалыч оделась в длинное платье, обтягивающее точёную фигурку, словно перчатка кисть руки. Единственная широкая бретель, из-под которой выглядывала ключица с ямочкой, терялась в водопаде тёмных блестящих волос. Глубокий бирюзовый цвет ткани при каждом движении переливался узорами, всякий раз новыми, неповторимыми, как морская волна. Только ниже колен подол становился свободным, вскипая пеной оборки, и открывая изящные узкие ступни, обутые в такие же изящные узкие туфли-лодочки точно в тон ткани.
Яркий вечерний макияж в бирюзовых и золотых тонах необыкновенно ей шёл, оттеняя броскую красоту латины, крупные украшения под золото гармонировали и с нарядом, и с макияжем, завершая ансамбль, и я сам бы не узнал её, пожалуй, если бы встретил где-то в коридоре, а не в дверях её комнаты.
Каждый шаг Микаэлы наводил на мысли о набегающих на пляж волнах, и даже в ушах стоял шорох прибоя… Или шумела кровь?
Мне даже говорить ничего не пришлось: выражение моего лица было красноречивее самых пылких признаний.
— Тебе правда нравится? — улыбнулась Микаэла, подхватывая меня под руку.
— Я сражён, — искренне ответил я. — Ты ослепительна и затмишь любую красотку на этой станции. А мне все будут завидовать и гадать, где я нашёл такое сокровище.
— Adulador! — выпалила девушка, и тут же перешла на более понятный язык: — Ты мне безбожно льстишь!
Но в этот момент нам в спину прилетел чей-то возглас:
— Кто это такая с Марсом⁈
— Сам впервые вижу, — послышалось в ответ. — Может, из администрации кто-то?
— На ней платье — ручной пошив, администраторам столько не платят, чтобы они такие вещи носили! — возразил кто-то ещё.
— Сама сшила? — подмигнул я Михалычу.
Микаэла кивнула, зардевшись.
— Видишь, я был прав. Они уже гадают, откуда ты взялась… У тебя золотые руки и потрясающее чувство вкуса и меры, — похвалил я её старания. — Если надоест возиться с покалеченными мехами, сможешь сделать себе имя в модном бизнесе. Уверен — твои платья с руками отрывать будут.
Румянец стал заметнее. Моя дорогая Микаэла была совсем не избалована комплиментами — или просто мои похвалы её трогали сильнее, чем восхищённые присвисты студентов с инженерного факультета, когда она выныривала из недр очередного мобильного доспеха, перепачканная смазкой?
Пока мы добрались до «Морской Звезды», нас несколько раз останавливали. Кто-то поздравлял с победой, кто-то откровенно просил представить его моей спутнице и расстраивался из-за отказа Михалыча знакомиться. Неожиданно на нас налетел Камал.
— Какая красавица! — выпалил он, пожирая Микаэлу взглядом. — Ослепнуть можно! Почти такая же красивая, как твоя сестра! Но у тебя же есть невеста…
Он сделал неопределённый жест рукой, не то собираясь пуститься в пляс, не то подбирая нужное слово.
— Разве Снежана не будет ревновать⁈ — наконец сформулировал он.
— Снежана знает и не против, — я пожал плечами.
В масляно-чёрных глазах индуса появилось безмерное уважение.
— Две такие красивые девушки, и даже не ссорятся⁈ — недоверчиво переспросил он. — Мужик! Уважаю!
И умчался, сопровождаемый своей свитой.
Михалыч вздохнула и погрустнела.
— Что такое, душа моя? — спросил я, привлекая её к себе, пока вагончик метро уносил нас к нужной станции.
— Ты даже заговорил как этот индус, — она улыбнулась, но губы у неё предательски подрагивали.
— Так в чём дело? — допытывался я. — Я ведь вижу, что ты чем-то расстроена. Хочешь, я вызову Камала на дуэль и завяжу его «Виконту» ноги в бантик?
Она представила себе это зрелище и прыснула.
— Ага, а развязывать и выпрямлять придётся мне? — хихикнула Михалыч. — Нет уж, пусть живёт спокойно. А насчёт меня…
Улыбка сбежала с её личика.
— Я подумала — Снежка ведь действительно твоя невеста, и даже если она не против… Закончите Академию, поженитесь. А что будет со мной?