– Но это безумие. Он никогда не сделает мне ничего плохого – ни мне, ни кому-то из нас.
– Мне тоже хочется так думать, – сдержанно произнесла мать, – но он в этом не уверен. Твоему отцу в последнее время снятся кошмары. Он не желает их обсуждать, но они ужасно расстраивают его. Я думаю… я думаю, он боится, что сны сбудутся.
– Никогда, – твердо заявила Мэгги. – Он не способен на такое.
Голос матери смягчился.
– Собака, больная бешенством, не хочет кусать хозяев, Мэгги. Она ничего не может с собой поделать. Я спрашиваю еще раз: твой отец действительно был не в состоянии себя контролировать? Он напугал тебя?
Прошло несколько долгих секунд. Мэгги ничего не ответила.
Мать кивнула.
– Я так и думала. Приведи себя в порядок и положи деньги Схейлеров в банку. У нас заканчивается керосин. Принеси дров, я займусь ужином.
– Хорошо, – кивнула Мэгги. – Но есть еще кое-что.
Мать остановилась в дверях.
– Там, в деревне, я встретила одного профессора, – продолжала Мэгги. – По крайней мере, он выглядел как профессор. Они с подругой заблудились, и я указала им, куда ехать. И вот я подумала…
Элизабет поджала губы.
– Мы это уже обсуждали.
– Я не говорю, что мне обязательно там жить и все прочее, – быстро продолжала Мэгги. – Я могла бы посещать занятия в Вассарском колледже или в Институте Ренсселера, буду работать официанткой, может, даже сниму квартиру и…
– И свалишь свои обязанности на Джорджа? – перебила мать. Она никогда не употребляла словосочетание «поедание грехов», предпочитая ему эвфемизмы.
– Ну конечно нет, – возмутилась Мэгги. – Если в деревне кто-то умрет, я сразу вернусь домой. Я ни за что не позволю Комку этим заниматься. Как ты только могла подумать…
– Сейчас неподходящее время.
– Но почему? – воскликнула Мэгги, не без труда подавив нервный смех. – Всякий раз, когда я завожу речь об университете, ты говоришь, что «сейчас неподходящее время», и уходишь от разговора. Это не ответ.
– Тебе нужен ответ? – спросила мать. – Взгляни на свою руку.
Но Мэгги не сводила взгляда с женщины, которая чинила ей препятствия.
– Мне девятнадцать лет. Я имею право жить своей жизнью. Я не обязана заниматься воспитанием Комка.
– Джордж – твой брат.
– Вот именно. Мой брат. Он не мой сын и не беспомощный младенец. Он не нуждается в постоянном присмотре.
– Но твой отец нуждается, – напомнила ей миссис Дрейкфорд. – И поэтому ты нужна мне здесь. Пожалуйста, принеси дров. У меня есть другие дела…
Мать вышла, оставив раздраженную Мэгги сидеть на краю ванны и рассматривать перевязанную руку. Мэгги вытащила из кармана конверт Схейлеров. Внутри лежали три сложенные пополам банкноты по двадцать долларов. Мэгги тщательно осмотрела конверт, решив, что она не заметила остальные бумажки. Увы, внутри больше ничего не было. Вдова Схейлер недоплатила ей сорок долларов.
– Ну вот, только этого не хватало, – вслух произнесла Мэгги.
Отбросив конверт, она поднялась, плеснула водой в лицо и осмотрела рубашку и корсаж. Рубаха расползлась по шву, на груди виднелись грязные отпечатки ладоней Виллема, напоминавшие синяки. От одного их вида Мэгги захотелось кричать, сорвать с себя одежду и спалить ее в печке. Но она ничего этого не сделала. Она просто стояла и смотрела на воду в раковине. Немного успокоившись, она пошла в свою комнату и переоделась в толстовку и синие джинсы.
Мэгги направилась к выходу, а Комок поднял голову от своего атласа.
– Продолжим проверять географию? – с надеждой спросил он.
– Позже, – ответила Мэгги и надела рабочие ботинки.
Комок шумно вздохнул.
– Но что же мы будем делать, когда отправимся в тур по Европе? Мы же заблудимся! Мы невежды!
Открыв дверь, Мэгги обернулась и взглянула брату в глаза.
– Ага, только этого не будет.
– Чего, тура по Европе?
– Ничего не будет.
Комок вернулся к своим любимым картам.
Гроза ушла, воздух был свежим и чистым. Прислонившись к столбу, Мэгги оглядела далекое кольцо деревьев, которое огораживало владения Дрейкфордов. В сумерках пейзаж казался почти прекрасным – крошечное сказочное королевство, надежно укрытое от посторонних за волшебной завесой. Как мило.
Резкий порыв ветра развеял иллюзию. Ветер дул с востока; он пришел из той части леса, куда Мэгги старалась без надобности не заходить. Там ей чудилось что-то нездоровое. Деревья, трава и цветы источали сладкие ароматы, но Мэгги улавливала в них тошнотворный привкус разложения, как в запахе гардении, растущей на могиле. Ее дед был похоронен в этом лесу вместе с представителями двенадцати поколений Дрейкфордов – всего шестьдесят одна могила. Могилы окружали адский памятник, расположенный в самом центре Ведьмина Леса. В солнечные дни можно было различить примитивные каменные надгробия, заросшие высокой травой, но Мэгги не навещала деда с января, когда нечто шепотом обратилось к ней из-под земли. Гнилостный запах чувствовался даже зимой.