– Нет.
Он бросил взгляд на золотые часы и побарабанил пальцами по столу.
– У нас есть всего неделя, но если вы желаете потратить ее на придирки, дело ваше. – Он повернулся к миссис Дрейкфорд. – Наверное, мне лучше уйти…
Когда Ласло поднимался из-за стола, Мэгги не предприняла попытки его удержать. Он был мошенником и лжецом. Допустим, Комок этого не понимал, но для нее, Мэгги, это было очевидно. Скорее всего, он работал на какой-то таблоид из тех, что пишут о похищениях людей инопланетянами и о чудодейственных диетах. И даже звали его наверняка не Ласло, а Стив или, например, Лэнс. Точно, Лэнс.
Миссис Дрейкфорд бросила на дочь многозначительный взгляд.
– Пожалуйста, не уходите, мистер Ласло. Мэгги просто… очень прямолинейна. Нам бы хотелось узнать больше о вашем предложении.
«Хранитель проклятия» печально вздохнул.
– Я даже не знаю. Может быть, это к лучшему…
Он взял портфель и медленно направился к двери. Мэгги подавила смешок. Она не видела такого бездарного представления с того дня, как Бонни Грот пыталась рыдать на похоронах мужа. Это был какой-то цирк.
Мать поспешила к двери и преградила Ласло дорогу.
– Прошу вас, присядьте, – воскликнула она. – Мы вам очень благодарны за то, что вы решили проделать такой долгий путь. Не хотите чаю?
Ласло благосклонно улыбнулся.
– Это было бы чудесно. Если, конечно, у вас не найдется чего-нибудь покрепче.
– Что вы предпочитаете?
– Как насчет текилы?
– Ха! – усмехнулась Мэгги. – Вот это я понимаю, настоящий профессионал!
– Мэгги, извинись, – резко произнесла миссис Дрейкфорд.
– И не подумаю. Это жулик, он врал нам с первой минуты. «Хранитель проклятия»? Не смешите меня. Какая чушь!
Комок дергал ее за рукав, но Мэгги было уже не остановить. Она была на взводе.
– Ну, так кто вас подослал? – кричала она. – Рейтеры? Вы от них узнали нашу историю, так? Они вам рассказали, а вы прикатили сюда, чтобы выманить у нас интервью для своей паршивой газетенки. Ну, скажите мне, о «хранитель проклятия»… Уже теплее?
Мэгги решила, что ей неплохо удалось имитировать тон Ласло, когда тот сострил насчет ее отца. Откинувшись на спинку стула, она скрестила руки на груди и ждала ответа.
Ответ пришел с неожиданной стороны.
– Кто?.. – бессвязно прохрипел голос у нее за спиной.
Мэгги обернулась. Отец выехал из своей комнаты в инвалидном кресле. В полумраке светился его единственный глаз, круглый и бледный, как луна. Взгляд отца был прикован к Ласло.
– Кто?.. – повторил он, потом издал какое-то гортанное восклицание, смысла которого Мэгги не поняла. Он нетерпеливо пошевелился, и коляска загремела. – КТО!
Отец поехал вперед. Мэгги, вскочив на ноги, подбежала к нему и крепко взялась за ручки.
– Это просто коммивояжер, папа. Он уже уходит!
Последовала абсурдная сцена: кролик пытался удержать носорога. Руки Билла Дрейкфорда стали мягкими и губчатыми, но зато приобрели нечеловеческую силу. Мэгги поскользнулась на дощатом полу.
– От…пусти… – просипел отец.
Мать и Комок поспешили на помощь. Ласло поднял руку, призывая к тишине.
– Мистер Дрейкфорд, – заговорил он. – Билл? Билли? Пожалуйста, успокойтесь…
Но у мистера Дрейкфорда не было ни малейшего желания успокаиваться. Несмотря на усилия родственников, он двигался вперед упорно, как танк через болото. Ласло попятился к двери.
Когда между Ласло и мистером Дрейкфордом осталось три метра, несчастный ахнул. Силы покинули его – так отступает вода во время отлива. Почувствовав, что тело отца обмякло, Мэгги отпустила ручки коляски.
Отец не шевелился. Он сидел в своей инвалидной коляске, тяжело дыша, и взгляд его глаза, затянутого пленкой, был устремлен не на Ласло, а на зловещий ящик, который их ночной посетитель прижимал к груди, словно щит. Мистер Дрейкфорд вел себя странно: он казался странно покорным, почтительным. Когда он заговорил, она поняла, что он едва справляется с эмоциями. Впервые за несколько месяцев Мэгги смогла разобрать каждое слово, произнесенное отцом:
– Ты – хранитель проклятия?
Глава 6. Сроки и условия
Папаша-Омлет оказался еще отвратительнее, чем воображал Ласло: бесформенная гора плоти с больным глазом, носом, похожим на оплывшую свечу, и гримасой двухнедельного трупа. Он надвигался на него, Ласло, в своем кресле, а жена и дети цеплялись за него, словно морские звезды, пытающиеся остановить баржу. Ласло вдруг обнаружил, что прижался спиной к двери, а его сердце исполняет румбу. Взгляд Папаши метался между его лицом и шкатулкой.