— Вот она! — крикнула Нилен Рокингему, остановившемуся рядом.
— Тихо, — прошептал он в ответ и поднял руку. Могвид приготовился бежать.
— Что? — прошептала Нилен, не зная, куда смотреть.
— Послушайте! — Он спрыгнул с лошади и знаком предложил нюмфае сделать то же самое.
Могвид навострил свои жалкие человеческие уши, но не услышал ничего, кроме стука дождя по опавшим листьям. Молчал даже гром, но по напряжению воздуха Могвид понимал, что это всего лишь краткое затишье перед настоящей бурей.
— Ничего не слышу, — прошептала Нилен, перекладывая поводья кобылы в свою руку. Она казалась смущенной и даже слегка покраснела. — Крылья! — вдруг осенило ее. — Я слышу их! Бежим!
Рокингем уже бежал.
Но они опоздали — перед входом в спасительную пещеру, расправив крылья, с шумом приземлились две темные фигуры. Когти их глубоко зарылись в грязь, и, казалось, уже ничто не сможет сдвинуть их с места.
При виде чудовищ Могвид завизжал и грохнулся от страха на колени. Две пары красных глаз уставились на него. Костистые черные крылья сложились за спинами, и в воздухе явственно повис запах гниющего мяса, от которого к горлу подкатывала тошнота. Никогда, даже в самых страшных кошмарах, не мог он представить себе подобных тварей.
— Откуда ты здесссь, мышонок… шссс?.. — прошипело одно из чудовищ и захохотало.
— Думаешь, сссможешшшь улизнуть… шссс… от голодной кошшшки? — эхом ответило второе.
Лошади в ужасе метались. Мист попыталась рвануться в лес, но Рокингем удержал ее, а жеребец просто рвал поводья с выкаченными от ужаса глазами.
В мгновение ока один из скалтумов поднялся и вонзил когти в спину коня, располосовав его сверху донизу. Красные дымящиеся внутренности вывалились в грязь, и скалтум некоторое время с наслаждением смотрел, как еще живой жеребец идет, волоча за собой кишки. При виде этого зрелища красная пена закипела на его тонких губах. Пройдя несколько шагов, жеребец вытянул от боли шею и зашатался, чудовище радостно засмеялось и налетело на жертву. К счастью, широкие крылья закрыли от всех присутствующих происходившее дальше. Но им хватило и страшного предсмертного крика, вонзавшегося в уши и мозг, словно гигантские сверла.
Могвид зажал уши, желая только одного — умереть в ту же секунду, чтобы уже никогда более не слышать и не видеть ничего подобного.
Достигнув самой высокой, непереносимой ноты, крик оборвался, и скалтум отошел от жертвы. На земле не осталось даже подобия лошади — лишь груда дымящегося мяса, сломанных костей и сизой требухи.
Могвид вжался лицом в землю, его начало рвать. Тошнота превозмогла даже ужас, и скоро человек-сайлур уже лежал в луже собственной блевотины.
— Посмотри, хоть один научилссся кланятьссся, как это и ссследует перед хозяевами… шссс, — усмехнулся первый скалтум.
Второй подошел ближе, морда его была в крови, благодаря чему особенно ярко сверкали клыки:
— Ну, где дитя… шссс… что мы ишшшем? — спросил он и махнул крылом в сторону остывающих останков: — Кто еще хочет такого… шссс?
И тут вперед выступила нюмфая и сказала такое, что Могвид снова повалился на землю:
— Мы ничего вам не скажем, грязные псы грязного лорда!
Ближайший скалтум грозно зашипел.
— Вы знаете меня, о лорды Черной Крови, — быстро перебил женщину Рокингем. Нилен бросилась к нему, но, отстранив ее рукой, он спокойно добавил: — Я скажу вам, где девчонка.
Эррил старался идти медленно, чтобы не утомлять старика. Если он упадет снова, то они потеряют больше времени, чем при медленном, но надежном передвижении. И потому он сдерживал себя и шел еле-еле, как бы ни рвалось все время вперед его сердце.
И все-таки, периодически взглядывая на седобородого Бола, Эррил иногда думал, что беспокойство о нем излишне. После магии Елены старик совершенно ожил, ноги больше не шаркали, дыхание стало нормальным. Он даже рискнул бы пойти быстрее, если бы не племянница, которая все время озабоченно посматривала на дядю. И в ее глазах Эррил видел неуверенность в силах старика и неверие в его внезапное оживление. И потому маленькая процессия шла медленно, очень медленно.
Бол сам возражал против такого черепашьего шага:
— Пещерные крабы, и те ползут быстрее. Послушайте, шипенье так и не стихает, гоблины теряют терпение.
— Нет, дядя, они все время держатся на расстоянии. А, кроме того, нас охраняет волк.
Эррил заметил, что девочка уж как-то слишком внимательно относится к этому лесному зверю; она даже один раз настояла, чтобы подождать его, когда волк, казалось, учуял что-то в сыром воздухе пещеры и застыл с поднятой по ветру мордой. Тот стоял и всматривался в темноту этими своими странными янтарными глазами, но потом, словно вдруг что-то поняв, снова приблизился к своим спутникам. И только тогда Елена разрешила Эррилу сдвинуться с места.