— А ты как думаешь?
— Ведьма? — прошептала Марина.
Анна расхохоталась.
— Скажешь тоже! Пенсионерка я. Книжки по психологии читаю, шарики вот коллекционирую… — отвечала она, а в темных глазах вспыхивал хитроватый огонек. Марина не решилась расспрашивать.
Анна бережно обернула тканью шар, подвинула Марине. Деваться было некуда. Тяжелый сверток скользнул в пакет из-под пирогов. Анна облегченно вздохнула, бросила взгляд на круглые настенные часы.
— Засиделись мы с тобой! Одиннадцатый час, пора тебе ехать. Распрощавшись с хозяйкой и уже шагнув через порог, Марина обернулась:
— А когда придет та… другая?
— Не знаю. Может завтра. Может через год. А может через сто. Жди.
— А вы меня долго ждали?
— Сорок четыре года.
— Спасибо вам!
— Тебе спасибо.
Свечку она все-таки зажгла. Зеркальный шар требовал уважения – так чувствовала Марина. Она, конечно, не верит во всю эту дребедень, но ей кажется — будет нехорошо просто запихнуть шар куда-нибудь подальше. Анна ведь искренне старалась ей помочь. Так что придется разыграть этот спектакль! Реквизит она тоже подготовила. Под столом громоздилась коробка с кастрюлями — подарок Игорька. Убрать ее было решительно некуда, слишком большая. И распихать по кухне такое количество посуды Марина тоже не смогла. Поэтому, тихонько чертыхаясь, перемещала коробку с места на место, в итоге загнала под стол. Теперь пригодится. Подношения от Стаса и Кирилла — ключи от машины и коробочку с кольцом она положила на край стола.
Крохотный огонечек свечки дрожал в зеленой зеркальной мути, наполнял шар неярким светом, внутри заклубился серебристый дымок. Марина, залюбовалась. И вдруг… ее отражение подмигнуло ей. Она вздрогнула. “Анна же сказала — на себя не смотри! Ну, поехали! Начнем, пожалуй, с Игорька.”
Она наощупь выудила из коробки самую маленькую кастрюльку и водрузила на стол между собой и шаром. Серебристый дымок окутал отраженную кастрюльку, заклубился над ней. Как много пара… Не видно ничего… Марина чувствовала влажное тепло и явственный запах борща. Она провела рукой над своей кастрюлькой, и в эту же секунду рассеялся пар. В зеркальной зелени отразилась кастрюлька и Маринино лицо над ней. Но что-то с ним не так…
“Ну нет, это не я. Лицо вроде мое, но усталое, равнодушное. Будто старше лет на двадцать. Неужели я так выгляжу, когда стою у плиты? Да нет, я у плиты почти не стою! А она — стоит.”
Зеркальная Марина помешала в кастрюле длинной ложкой, попробовала варево. Марина оцепенела — зеркало в шаре живет своей жизнью!
— Игорь! Ужинать иди! — тусклым голосом позвала зеркальная Марина.
— Не прошло и года! — послышалось из глубины зазеркальной квартиры. Вплыл Игорь. Как же он потолстел, какой неопрятный! А на лице брезгливость и скука.
— Я после работы вообще-то, — раздраженно напомнила зеркальная Марина, ставя перед Игорем тарелку с борщом.
— Надо заранее все делать. Ты совершенно не умеешь правильно распределять время. — назидательно ответил Игорь, накладывая сметану. Размешал, попробовал, капризно скривился.
— Ну недосолено же!
Марина молча поставила перед ним солонку.
— Я тебе сто раз объяснял, что не люблю досаливать готовый суп. Будет соленая жижа и пресная капуста, а пока она пропитается солью, я уже все съем. Горчица есть?
На лице у зеркальной Марины читалось сильное желание треснуть оппонента по башке половником.
— Нет горчицы. Закончилась.
— А как я буду хлеб есть без горчицы?
— Сходил бы и купил. — пробурчала зеркальная Марина, — Ведь дома сидишь.
— Я не сижу, а работаю! — оскорбился зеркальный Игорь. — Мне пришлось бы прервать работу, переодеться, сходить, потом снова переодеться. Это целый час моего времени! А тебе проще, ты мимо магазина идешь. Позвони Аське, чтоб горчицы купила.
— Нет. — отрезала зеркальная Марина. — Она задерживается в институте, у нее скоро конкурс. Я тебе говорила сто раз.
— Конкурс… Делать ей нечего. Кому нужны эти конкурсы? Лучше бы маникюр делать научилась, хоть зарабатывать бы начала. Девке двадцать лет, сидит на моей шее!
— Я зарабатываю не меньше твоего, и дочь свою обеспечиваю! — вскинулась зеркальная Марина, — Сколько надо будет, столько и просидит! Игорь не удостоил ответом, махнул рукой и вышел вон, оставив на столе пустую тарелку, грязную ложку и надкушенный ломтик бородинского хлеба.
Зеркальная Марина посмотрела ему вслед, швырнула тарелку и ложку в раковину, села за стол и сказала сама себе:
— Все. Хватит.
А борщ между тем продолжал кипеть, пар над кастрюлей клубился, сгущался, и настоящая Марина уже не могла разглядеть зеркальную и узнать, чем там у них все закончилось. Да и зачем? И так все ясно.