Некоторые стражники потянулись за оружием, кто-то даже добыл револьвер, но так и не рискнул целиться в Акрена.
Нескольких шагов, слишком уверенных, оказалось достаточно, чтобы смириться с мыслью — он отнюдь не пьян. Акрен был абсолютно уверен в себе, не шатался, не собирался, разумеется, падать без сознания — он разве что устал, но не пил, Мартен мог даже поклясться. Да и случайным гостем его никак не назовешь. По крайней мере, для жениха и невесты советник Шантьи был самым желанным посетителем их не самого радостного праздника.
— Я вижу, торжество в самом разгаре, — протянул Акрен, остановившись посреди зала, так, что до Мартена и Беллы ему еще оставалось несколько метров. — Великолепно украшенный зал, все лучшие люди королевства здесь! Или нет? Ваше Величество, не слишком ли вы торопитесь?
Король Лиар молчал, очевидно, не успел еще прийти в себя от шока.
Акрен холодным взглядом смерил присутствующих, улыбкой ответил на возмущенный гул, зарождавшийся где-то в самых далеких углах.
— Впервые вижу, — протянул он, — чтобы королевскую свадьбу планировали в считанные дни! Впрочем, разве мне следует удивляться? Ведь в государстве, где, если верить законам, торжество права, никого не имеют права бросить за решетку, не доказав его вины, король решил вспомнить о том, что у него стало слишком мало власти! Как иначе назвать его ничтожное поведение?
Мартен непроизвольно сжал пальцы Беллы. Она ответила тем же, даже сделала полшага к собственному жениху, наконец-то подтверждая хоть чем-то, что они действительно должны стать мужем и женой через несколько минут.
Но гостям было уже не до принца и принцессы. Все их внимание оказалось сконцентрировано на Акрене.
— Но я уже ничему не удивляюсь, — протянул советник Шантьи, подходя еще ближе. — В каждой семье должна быть своя паршивая овца, решившая не пригласить на праздник собственного предка. А мне говорили, я здесь чтим.
Принц зажмурился. Он все ждал, когда у короля закончится терпение, но тот молчал, даже прижимался к жене. Мама никогда не была хоть сколько-нибудь важной политической фигурой в Рангорне, Мартен знал об этом, вот и сейчас растерялась, не понимая причин поведения собственного мужа.
— Немедленно остановитесь! — воскликнул наконец-то Лиар. — Что здесь происходит? Почему его сюда пустили?
Он сорвался со своего места, оставил королеву, совершенно забыв о том, как следует вести себя настоящему правителю державы, и бросился к Акрену. Его Величество даже сам зажег магический пульсар на своей раскрытой ладони, вскинул руку, швырнул этот сгусток колдовства в своего врага, но, к его огромному сожалению, так и не смог достигнуть цели. Магия рассыпалась мелкими искрами, упала к ногам Акрена золотистыми блестками — и растаяла в воздухе прежде, чем король смог понять, что же произошло. Его дар был самым обыкновенным, куда более простым и легко преодолимым, чем та магия, которой обладал Мартен — или та сила, что была в руках у Акрена.
Король, растерявшись, так и стоял на пути Акрена, не позволяя ему подойти к Мартену и Белле. Еще минуту назад Его Величество выглядел действительно соответствующе своему статусу, но сейчас больше напоминал какого-то неудачника, напялившего на себя корону и алую мантию, что была ему совершенно не к лицу. Удивительно, но Лиар так стремительно, так быстро мерк… Или Мартен просто не замечал этого раньше? Отец ведь не раз и не два повторял, что хотел бы как можно скорее передать ему престол, может быть, потому, что устал от ответственности, свалившейся на него, элементарно не был готов к тому, чтобы взвалить на себя полноценное управление страной, когда умер дедушка?
Лиар был поздним ребенком, несколько избалованным. Дед говорил Мартену — ему тогда было лет пять, — что с удовольствием оставил бы трон внуку, минуя сына. Он заявлял, что всегда знал: Лиару не унаследовать всю ту родовую мощь, которой так славилась их королевская династия.
Разумеется, Мартен не мог судить. Он был всего лишь мальчишкой, которому куда больше нравилось играть с теми колдовскими искрами, которыми его осыпал дедушка, чем задумываться о чем-то хоть сколько-нибудь серьезном. Собственно говоря, плоды такого отношения ко всему они старательно пожинали сейчас — Мартен банально не верил в то, что может стать полноценным правителем собственного государства. Дед умер раньше, чем должен был, своего сына учить править страной он не стал — думал оставить державу внуку.