Юлиана, не отрываясь, следила, как он развязывает завязки, приспускает штаны, а когда увидела, что скрывалось под ними, от восторга задержала дыхание. Поражал не только размер, но и толщина члена. Красивый, манящий, желанный. Но восхищение быстро сменилось раздражением.
Она жаждала ощутить его плоть в себе, насладиться взаимно, а вместо этого дикарь шантажом принуждал к минету, который принесет разрядку лишь ему.
«Не мог попросить по-человечески?» — зло подумала, перед тем как мужская рука с силой подтолкнула к головке, заставила разомкнуть губы и обхватить плоть. Едва коснулась, Улаур вздрогнул и издал громкий хрип. Юлиана старалась изо всех сил. Этот мир с каждым днем становился опаснее, и она готова была сделать все, чтобы соблазнить дикаря и вернуться домой.
Напрасно он подталкивал ладонью, поторапливая довести до пика. Анка упрямо не спешила. С чувством, умело лаская кончиком языка плоть, дразнила Улаура, желая слышать громкие стоны и крики. Сейчас гадкий дикарь был слаб и зависим, и она наслаждалась моментом.
Набравшись смелости, скинула руку с затылка и продолжила возбуждающими движениями подводить к оргазму. Неспешно, с умением и желанием Юлиана ласкала, лизала, плотно обхватывала губами нежную кожицу, заставляя тело Улаура трястись мелкой дрожью. Мутными глазами он смотрел на нее и инстинктивно двигал бедрами навстречу.
Сар сам не понял, как не выдержал искушения и начал помогать себе. Быстро, грубо двигая рукой, он торопился дойти до пика, а когда подступил сладостный, всепоглощающий оргазм, она улыбнулась. Заливая Ану спермой, Асаар наслаждался ее порочной красотой.
В блаженстве растянулся на ложе, а она нежно гладила ему живот, поросль ниже пупка и все остальное. И только теперь Сар понял, что совершил ошибку.
Ана сидела перед ним без капли стеснения, даже не пытаясь прикрыть наготу и следы его желания. Искушала, заводила, заставляя кровь бежать быстрее.
Асаар положил ладонь на ее грудь, осторожно сжал, и в паху вновь появилось напряжение, что не скрылось от ее глаз.
Второй раз она тоже дразнила. Нежно, но настойчиво, неспешно, но необузданно. Сар был уверен, Ана знает толк в плотской любви.
«Откуда?»
— Ты была шлюхой?
От возмущения Юлиана остановилась, презрительно окинула холодным взглядом и, не произнеся ни одного оправдательного слова, продолжила ласкать его.
Асаар наслаждался. Низменная ласка, была настолько приятной, что подталкивала к безумству. Изогнувшись, провел пальцами по ее влажному, истекающему от желания лону. Ана прерывисто задышала, даже не пыталась скрыть, что получает удовольствие. Стоило убрать руку, издала разочарованный стон и подняла на него дерзкие глаза.
— Продолжай! — властно велел он, с силой наклоняя ее голову к паху. Когда горячие, умелые губы снова сомкнулись на плоти, Сар поднес кисть с солоноватым соком к лицу. Ненасытное животное требовало грубости, действий, а не безвольного лежания. Рывком поставив Ану на четвереньки, прижался к округлым бедрам, и от желания войти, овладеть, по телу прошла дрожь. Влажное от похоти женское естество неимоверно притягивало, а запах туманил разум. Асаар терял самообладание.
Сжав ягодицы до боли, дикарь сильнее притянул к себе. Как Юлиана ни старалась, распаленный до предела Улаур и не думал входить. В нем нарастали бешенство, остервенение, грубость, но он упрямился.
«И все-таки знает о печати! — убедилась она, и сердце екнуло от страха. — Соблазнить его будет труднее, чем думала!»
Подсознание кричало, что в таком состоянии дразнить дикаря опасно. Он раздраженно рычал от бессилия, то царапая, то оглаживая спину. А когда вцепился зубами в плечо и сомкнул челюсть, Анка, едва сдерживая крик, прошептала:
— Ложись! Я сделаю приятно!
— Нет! — отчеканил он и, прикусив кожу, начал с силой втягивать в себя.
— Не буду оседлывать! Клянусь!
Предупредительно оцарапав ягодицу, Сар лег на спину, но не сводил с нее злых глаз, горящих в сумраке красным.
«Ну, развлеки меня! Ублажи!» — читалось в хищной усмешке.
От тяжелого, полного желания и ненависти взгляда, у Юлианы задрожали руки. Она хотела было перекинуть ногу через его бедро, чтобы подразнить, пройтись губами по мускулистой груди, шее, но дикарь вновь резко отрезал: «Нет!»
Тогда, повернувшись спиной, Анка склонилась над его пахом. Она снова дразнила горячим языком, посасывала головку, жадно заглатывала, приближая пик. А он, не отрываясь, смотрел, как при движении складки женского естества размыкаются и обнажают желанную щель.