– И что ты улыбаешься перед смертью, дурачок? – говорю я. – Никто же не поверит, что это я о похищении милиционеров рассказала и малину вашу выдала. Решат, что или ты, или адвокат твой. Ты еще поживешь, пока задержан. А юриста сразу уберут. Ребята, а что вы без соседей? Внутриведомственные трения? – спрашиваю я. Мне никто не отвечает. – Ладно, хоть догадайтесь адвоката изолировать до налета, а то ведь он в гараж сейчас позвонит.
– А мы продолжаем допрос, – говорит мой знакомый, и раскладывает на столе бумаги. – Наталья Эдуардовна, подпишите протокол опознания вещей, принадлежащих вам… ну, как положено. Мы обещаем, как только будет возможно, вернуть вам ваши ценности. Костя, займись! А потом быстренько по следам Натальи Эдуардовны: опрос сотрудников больницы, записи с банкоматов, запись в журнале задержаний: что такого совершила она по дороге из больницы, где ухаживала за больной старушкой? Громко пела песни? Метелила постовых приемами джиу-джитсу? Употребляла алкоголь, наркотики, нецензурную лексику? Хотелось бы ознакомиться с протоколом задержания и медицинским освидетельствованием.
Через несколько часов обыск в гараже привел к результату: по номеру определили двигатель пропавшей машины, уже разобранной на запчасти. Попутно там еще много чужого нашлось, так что дело получилось шумное. Костя позвонил мне на домашний телефон Инны, где я пережидала, и я вернулась домой, напевая:
– Ой, омут глубокий, ой, быстрая речка,
Зовет за собою златое колечко.
Вечером дядя Паша довел меня до больницы и пошел провожать Инну. Обещал на рассвете доставить мне на смену Марусю, а меня проводить до дома.
Я сидела рядом с Любовью Михайловной, которая шептала, что чувствует себя хорошо, просто отлично, и мне не надо больше тратить свои силы на нее, старуху.
– У меня на старуху большие планы, – ответила ей я. – В ближайшем будущем вам придется нелегко. Нянькой будете. Ого, как сердце засбоило! Никак вы в няньки не годитесь. Надо лечиться.
– Я буду, Наташенька. Сегодня Ефрем с женой заходили, операцию предлагали. Я отказалась. Теперь скажу, что согласна.
– Это потом. А пока закройте глаза и думайте о хорошем.
– Сейчас, Наташа. Надо сказать! Люба приходила.
– Какая Люба?
– У неё ты работала. Вышивает она красиво…
– Деменова? – удивилась я.
– Неприятности у нее. Ославили во всех газетах, муж ушел…
– Говорила я ей!
– Да слышала я! Все равно, помоги!
–Ладно, помогу! Не отвлекайтесь.
Утром, когда мы вернулись домой, Александра собирала вещи к отъезду.
– Давайте попрощаемся, и я пойду спать, – сказала я.
– Ну, прощай, – сказала она сухо.
Я некоторое время постояла рядом с ней, а потом ушла к себе и задумалась о своих взаимоотношениях с родственниками. Ведь с тех пор, как выросла, ни разу не поцапалась с Аллой и Симой, а Тоне и в детстве никогда грубого слова не сказала. Но стоит мне сойтись с Александрой и Людмилой, и всё в них меня раздражает. Рано или поздно, но сорвусь! Может, не стоит пытаться их переделывать? Не молоденькие они, да и я не подросток.
Засыпая, я сказала себе: я в самом деле ведьма. Я твердо уверена: всё, что я видела глазами других, происходило на самом деле. Виной тому кольцо или я сама, но экстрасенсы – не обман, они существуют! Я не боюсь своей силы, я наконец-то научусь разбираться в людях! Но пусть эта сила не перейдет моей доченьке, которая, я твердо знала, родится 31 марта 2003 года. Я назову ее Анной в память несчастной моей 4 раза пра- бабушки. Пусть она будет обыкновенной девочкой и похожей на мою бабушку Боеву, худенькой и светленькой, как все мои тетки. И так будет!
Послезавтра мы с Ефремом и его женой повезем Ирочку на дачу. И там я наконец-то посоветую старикам: теперь, когда у них нет к внуку корыстного интереса, попросить у него прощения и попытаться наладить отношения. Ведь он им внук, а Ирочке брат единокровный!
И еще я должна помочь Деменовой помириться с мужем и успокоиться. Они неплохие люди, и Любовь Михайловна за них просила.
И теперь, когда я готовлюсь стать матерью, нужно непременно узнать, за что бабушка Катя отказалась от своего сына. Я никогда не откажусь от своей дочери – ни от маленькой, ни от взрослой. У меня и моей дочери много родных и близких, которые будут нас любить и нам помогать, но растить ее я буду сама!
А вот Яши у нас не будет. Он погибнет вместе со своим старшим братом 24 октября на трассе в Израиле, куда улетел вчера на рассвете.