Веста почти бежала, а за ней осыпались зеркала. С громким звоном рушились стены древней темницы.
Почти сбылось древнее пророчество.
Ведьма замерла, когда в большом зеркале перед ней выросла фигура Ира. Он был выше, чем раньше, на его губах блуждала странная улыбка, в темных глазах плясал поистине безумный огонек.
Дар рвался к своему хозяину.
Для полной картины не хватало всего одного кусочка мозаики.
Пленник прижался к той стороне зеркала и произнес; от его дыхания запотело стекло:
— Иди ко мне, Веста. Освободи меня… Шагни за грань. Мы станем единым целым.
Зеркало напоминало жидкое серебро.
Достаточно пройти к нему. Присоединиться. Она чувствовала его нестерпимое желание свободы, чувствовала, как у него аж перехватывает дыхание от одной только мысли о ней…
Веста протянула руку — Ир с той стороны подался вперед, коснулась кончиками холодного серебра. Рука ушла за грань по запястье… И тут Веста замерла, услышав. Это был голос, которого здесь быть не должно. Голос, который звал её. Голос Иллаи.
Сперва Веста увидела лицо Ира — это странное, неверящее выражение, а затем обернулась.
Она стояла рядом.
Полуразмытый светлый силуэт.
Иллая смотрела на своего брата.
Ир же не сводил глаз с нее.
Их молчаливый поединок длился недолго. Пленник заговорил первым:
— Ты так боишься моего возвращения, Иллая? — голос его звучал надреснуто. — Боишься того, что я могу сделать? Это ведь по твоей вине я оказался здесь.
Находясь рядом с ним, Веста своей кожей чувствовала то тяжелое ощущение, царившее на душе Ира. Он был смятен, расстроен, он был в гневе… И одновременно с этим рад встрече с ней.
— Некуда больше возвращаться, брат, — покачала она головой. — И не к кому.
— В этот раз я был довольно близок к победе, — заговорил Ир горячо, прижавшись лбом к зеркалу. — Я не сдамся, Иллая. Рано или поздно моя нога ступит в Заоблачный город. И ты этому не сможешь помешать.
— Я буду ждать тебя, но сделаю всё, чтобы оттянуть этот день.
Ир провел пальцами по зеркальной поверхности, очерчивая контур её лица.
— Мне тебя так не хватает, сестренка… — едва слышно добавил.
— Мне тоже… — отозвалась Иллая одними губами и повернулась к ведьме. — Пора тебе уходить, Веста. Я обещала, что верну тебя, — теплая ладонь коснулась её груди, и приятное ощущение распространилось по всему телу: от макушки до пяток. — Живым нельзя находиться долго в Зазеркалье.
Но за секунду до того, как "жидкое" серебро замерзло, и зеркало приняло свой обычный облик, Веста почувствовала, как Ир вложил ей что‑то в руку. Холодное и гладкое. Что‑то очень знакомое.
А затем всё.
Вернулся зеркальный блеск, прорезавший густой полумрак.
Упавшие осколки вновь занимали свое место в пустой раме.
Всё тоньше и тоньше становилась связь между Иром и Вестой.
Отражения насмешливо скалились на поверженного короля. Им это показалось смешным.
Вновь сомкнулись прочные стены темницы.
Тело Весты наливалось тяжестью. Не справившись с ней, она рухнула на колени. Пол под ее ногами просел, и в какой‑то момент Веста осознала, что внизу пустота и что она летит ей навстречу.
Навстречу реальности.
Навстречу глубокому и крепкому сну.
Глава 40.Конец сказки
Вересковый месяц, Верасень по Старому Календарю.
Сорок восьмой год эры Нового Бога.
Весту разбудило солнце. Полуденное, яркое солнце, пробивающееся сквозь тонкие занавески. Теплые лучи скользнули по лицу ведьмы, и та заворочалась. А затем разлепила тяжелые веки…
Девушка обнаружила себя в постели, заботливо укрытой одеялом. Веста посмотрела на вторую кровать напротив — она была пустая, но белье оказалось смято. Услышав тихое сопение, ведьма повернула голову и увидела Вигго. Он дремал на стуле рядом.
Веста удивленно рассматривала его несколько минут, а затем, протянув руку, осторожно коснулась плеча мужчины. Вор проснулся сразу же. Он приоткрыл глаза, посмотрел на нее и сонно улыбнулся:
— Вижу, ты уже проснулась, крошка, — и сладко потянулся, поднявшись на ноги. — Как ты себя чувствуешь?
Как она себя чувствует?
Веста мало, что помнила с того вечера… Происшедшее осталось в памяти смазанными отрывками: дом, отвраленное вино со сладким вкусом, Доминик, читающий над ней заклинание, кровь и наконец зеркала. Холодный отблеск Зазеркалья, летящие вниз осколки, Ир перед ней и Иллая…
А затем всё.
Только темнота.
— Не знаю… Странно себя чувствую. Очень странно, — пожала Веста плечами. — Долго я спала? — поинтересовалась, садясь в кровати.
— День.
— Но как ты здесь оказался? Я думала, ты отправился на юг…
Вигго молчал недолго, обдумывая ответ, а затем произнес:
— Долгая история. Но если вкратце, то я отправился в Тагун сразу же, как только узнал, что случилось. Саймон перед смертью рассказал мне о том, что собирался сделать Доминик… И я не смог бросить тебя.
Он опустился на край её постели и продолжил:
— Я рад, что ты очнулась, Веста, — Вигго взъерошил свои волосы таким знакомым для неё жестом. — Сказать по правде, я очень боялся не успеть… Я же всё‑таки дал Кире слово за тобой приглядывать, — усмехнулся. — Вам, ведьмам, невероятно везет на неприятности.
Веста потянулась к нему первая, и вскоре оказалась в крепких объятиях Вигго, почувствовав, как тот коснулся губами её макушки. Сама же ведьма прислонилась щекой к его груди.
— Мне было так страшно, Вигго… Я не могла пошевелиться, я не могла ничего сделать, только наблюдать… — ведьма резко замолкла, когда в памяти всплыл еще один момент: холодный и безжалостный росчерк стали, резкая мимолетная боль и наконец кровь. Там много крови Веста еще никогда не видела.
Вигго успокаивающе погладил её по волосам, и ведьма тихо проговорила:
— Когда я оказалась там, на той стороне, я думала это конец. Там ничего не было, кроме темноты и зеркал… И он звал меня. Я слышала его голос, ничего не могла поделать — только идти к нему. Мы будто бы становились единым целым, я могла понять, о чем он думает. В какой‑то момент я чувствовала всё то, что чувствует Ир… Если бы я сделала еще один шаг за грань, он оказался бы на свободе…
— Всё самое страшное уже осталось позади, Веста, — произнес Вигго. — Колдун мертв, и никто больше за тобой не будет охотиться.
Колдун мертв.
Эти слова должны были вызвать у нее облегчение, но Веста ощутила только необъяснимую тоску. Точный укол где‑то в районе сердца. Теперь её родители на самом деле мертвы, как Дана и говорила. Темного и страшного силуэта нет. Его поглотила холодная и темная Бездна.
— Как он умер?
— Я убил его, — ответил Вигго. — Когда я оказался внутри, ты уже лежала в крови, он же замер над тобой… — вздохнул. — Прости. Я знаю, что он был твоим отцом. Но я не мог поступить иначе…
Веста мотнула головой и крепко — крепко стиснула его руку.
— Ты поступил правильно, Вигго. Доминик сделал свой выбор давным — давно, став слугой Ира, и я рада, что все закончилось так, как оно есть…
Она замолчала, и Вигго тоже, продолжая держать Весту в крепких объятиях.
— Ты меня все‑таки обманула, ведьма, — неожиданно проговорил вор спустя несколько минут молчания.
Веста чуть отстранилась и недоуменно взглянула на Вигго.
— Ты о чем?
Он склонился к её лицу и ответил:
— Тогда в Логове я взял с тебя слово, что моё сердце ты оставишь мне. Но перед некоторыми чарами очень сложно устоять.
Веста не сдержала улыбки:
— Мне его вернуть? Твоё сердце?
Вигго обхватил её лицо ладонями, чуть приподнимая, и вместо ответа примкнул к губам в долгом поцелуе, чувствуя, как ведьма отвечает ему с неменьшим пылом.
Столь интимный момент прервало деликатное покашливание. Веста глянула в сторону и обомлела — на пороге комнаты замер Сет, из‑за спины которого, пристав на цыпочки, выглядывала с любопытством Кира.