Рядом с фруктово-ягодными озерами возвышалась мармеладная тягучая гора. На ней раскинулся огромных размеров готический дворец, с виду, словно настоящий, а вот на вкус – орехово-шоколадный.
Все многочисленные двери и окна замка открывались и закрывались с одной известной лишь им периодичностью, а вместе с ними, словно раскладные ворота, распахивалась и крыша, давая магам и ведьмам возможность поохотиться за сладостями.
Но сладости не сидели смирно и не ждали своей участи – быть однажды съеденными.
По многочисленным коридорам стремительно неслись светящиеся молочным блеском зефирные привидения – они смешно пугались, когда чья-нибудь рука тянулась к ним через крышу или нетерпеливо прорубала себе путь сквозь еще не открывшееся окно.
Карамельные скелеты били рекорды стометровок — этих товарищей было очень сложно поймать, они не только отменно бегали, но и отчаянно сопротивлялись, кидаясь в ответ разной мебелью, да и.…кусаться они тоже не чурались.
Кое-где встречались желейные змейки – они убедительно шипели и проворно ползали. А при обнаружении заброшенных комнат можно было найти паутину из сахарной ваты и упитанного паучка-маршмэллоу.
Но во время охоты следовало спешить и постоянно быть на чеку, так как крыша захлопывалась неожиданно, без предупреждающей фразы «осторожно двери закрываются». Она будто специально выжидала нужного момента, чтобы заставить склоненных в поиске вкусных сокровищ магов и ведьм вздрогнуть и спешно отпрыгнуть, а следом громко рассмеяться.
Мы втроем весело проводили время и, забыв о времени, наслаждались первым студенческим балом.
Кетти с Кайли пару раз танцевали медленные танцы с нашими однокурсниками. И, если честно, меня парни тоже приглашали – даже не один раз. И не два. Ба была бы точно горда.
Но я все время отказывала и временами – очень-очень редко – украдкой поглядывала в тот угол, где стоял Гривен со своими друзьями.
Он, конечно же, не танцевал. Ни медленных ни тряси-тряси-скелетом танцев. Хотя к нему при объявлении медленного танца выстраивалась чуть ли не целая петляющая очередь из ведьм.
Не то чтобы я специально наблюдала, просто не заметить эти поползновения совершенно бесстыдных девушек было крайне сложно, почти невозможно.
— Видимо, вы с Гривеном разделяете не только любовь к книгам, — хмыкнула Кайли, уловив мой взгляд, — Но и не любовь к медленным танцам.
— Даже завидую упорству Лесли, — смачно хрустнув печеньем, проговорила Кэтти, — Она уже пятый раз пытается вытащить его танцевать. Но Гривен – скала. Кстати, Мэл, — она воодушевленно направила на меня свои светлые глаза, — Может тоже попытаешь удачу? Если сейчас встанешь в очередь обожания, то до конца песни у тебя будет шанс успеть пригласить Йена.
— Еще чего! И хватит меня подкалывать! Если он однажды захочет, пускай сам и приглашает. Не факт, что я соглашусь!
— Если он сам тебя пригласит, и ты вдруг остолбенеешь, — усмехнулась Кайли, — Не переживай, Мэл! Я всегда тебя подтолкну сзади. Вот эти ручки так умело толкнут в спину, что полетишь прямиком к нему в объятия, честное магическое.
— Сколько раз вам повторять, что Йен Гривен меня совершенно не интересует! — громко произнесла я - ровно в тот момент, когда на секунду смолкла музыка. Холодное понимание случившегося окатило с головы до ног, и я тут же добавила диджея Зейна в свой личный черный список. Зачем же так меня подставлять?
В ответ музыка вновь полилась по залу.
— Орково болото, — весело хмыкнула Кэтти, — Мэл, ни в коем случае не смотри в сторону Гривена, потому что он точно смотрит на нас. Однозначно, смотрит сюда. А вдруг он заморозил сердце, чтобы развить остроту слуха? — задумчиво добавила подруга, и я никак не могла понять, шутит она или издевается?
— Что? — нервно выдавила из себя и, ослушавшись совета, обернулась и сразу встретилась с ним взглядом.
Неужели он все услышал?
Почему?
Мне, конечно, все равно, но… леший в небе!
Какие-то девочки, проходившие возле нас, удивленно на меня поглядывали, совсем как на беспросветную полоумную. Еще бы! Кому в здравом девчачьем уме не понравится Йен Гривен?
— Думаете, он слышал? — теперь уже очень тихо, несмотря на громкую музыку, обратилась к подругам.
— Да никто тебя не слышал, — спешно успокоила Кайли. — Максимум, он мог расслышать свое имя. Но это такой пустяк. Ему не привыкать, тут каждая вторая по нему вздыхает.
Еще хуже!
Подумал, наверное, что я стою и болтаю о его неулыбающейся личности.