Меня, как и остальных, немного страшило предстоящее испытание, но на деле все оказалось не таким ужасным.
Адреналин действительно бурлил в крови и пару раз я визжала, но вовсе не от испуга, а от того, что смогла удержаться на метле, несмотря на тревожные моменты. Признаться, мне было весело, и я бы даже согласилась повторить, но рисковать говорить об этом не стала.
Вторым счастливчиком, сумевшим справиться с магической турбулентностью был Генри Клен. Он же был и тем, кто решил прервать пламенную тираду профессора над телами учеников, тихо сказав:
— Он же не в нашей группе…
Дюкре резко остановил свой восторженный речевой поток и удивленно посмотрел на своего студента. Пожал плечами, спрашивая:
— Это разве проблемА? Тогда поднимать свои попа, узнавать его расписаний и бежать смотреть, когда его занятия. – профессор даже не думал шутить. – Я хочу, чтобы все стремиться летать, как Гривен. Он справился разом с три мешочка. А вы не хватать кислород после один! Не стыдно? Мой бедный сердце грустить и страдать. — профессор развел руками. — Быть так же суров не надо. Его суровость вполне хватать на весь университет, и даже на территорий Шайон немного хватать. — по группе прошелся смешок, — Но я хотеть, чтобы все летали, как он! — маг упрямо топнул ногой, одетой в остроносую, расшитую бисером туфлю, что делала его похожим на джина французских сказок. На этот раз профессор был в темно-фиолетовом одеянии с громоздким шарфом зеленого цвета, который, сделав один свободный оборот вокруг шеи, спускался вниз до самого пояса.
— Никто из первокурсников в группе Йена не может обыграть его в скоростную метлу. – прошептала вдруг Кайли, приоткрыв глаза. – С ним даже старшекурсники начали соревноваться.
— Откуда ты все знаешь? — удивилась я.
— Птички нашептали, — подмигнула она мне, — Но вот ты…
— Клен, Ходж, вставать! Быстра! — неожиданно скомандовал профессор. Подруга тут же убрала голову с моих колен, и мы одновременно с Кленом вскочили на ноги.
Слова и голос профессора подействовали на всех, в ряды валяющихся будто ударили электрошокерами и уже через минуту все – немного помятые – сидели на траве и с любопытством глазели на нас с Кленом.
С детства терпеть не могу оказываться в таких ситуациях.
– Все знать, что вы в эта группа лучший. И не только в эта, — сузив глаза, словно хищник, мужчина пытливо посмотрел на меня, но обратился к однокурснику. — Клен, ты слишком сильна хватать метла! — и профессор сразу же изобразил, как Генри обеими руками, со всей силы, цепляется за метлу.
— Она тебе предлагать: «дорогой, давай летать више, бистрее, до самих небес достигать…», но ты как будто пугаться, сомневаться и не хотеть. Ты нервно отвечать: «дорогая, давай не сегодня, у меня болит голова, камни в почка…» — наши однокурсники начали хихикать, прикрывая рты.
— Отпусти свою сдержанность, мальчик, и ты почувствуй новый скорость. — бедный Клен стоял красный, как спелый помидор. Изменения в цвете его лица не остались тайной. – Ладно, как жареный рак краснеть не нада, садись на свой места. Думай над мой слова. А ты дорогая… — профессор повернулся ко мне, а Генри, счастливчик, разом перестал быть жертвой, передавая все права и привилегии ведьме Ходж.
Ребята во все глаза уставились на меня.
Вот же кошмар…
— Ты прекрасный ведьмочка, но чуть-чуть ненормальный… — в группе загоготали, я же скептически повернулась к Кайли, которая, широко улыбаясь, показывала мне большим и указательным пальцем это самое «чуть-чуть».
— Нет, ты не бояться летать, не бояться скорость, не держаться обе рука, иногда даже без рук летать, — маг воодушевленно округлил глаза, а затем резко посерьезнел и обратился к группе. — А вы, хохотуны, не сметь так пробовать, иначе раз-раз, стена привет, земля пока, и всадник без голова вас все видать. Сейчас смешно, но без шея жить не волшебна. — Дюкре задумчиво погладил один из камней на указательном пальце левой руки и вновь посмотрел на меня — Ты летать так изящно маленький ведьмочка, почти как мой любимый Гривен, прекрасна! Но! Безумна… так страстно, что забывать думать, забывать голова. А метла должна всегда помнить, что ты ей управлять. Главный всегда ты, иначе опасно… — смешки вернулись и стали отчетливее, и профессор, казалось, только сейчас обратил на них настоящее внимание. Он обвел критичным взглядом группу.