Свидетельства Роберта Трокмортона
Опуская все, что можно было сказать об этих девочках на протяжении почти полутора лет, мы подступим к этому недавнему времени[26] в отношениях с духами, движимыми то ли собственной злобой (поскольку покорение одного человека позволяет прославить глубину дьявольского зла во всем человечестве), то ли злобой пославшего их или подстрекателя, то ли тем и другим вместе, неизвестно, но когда терпение родителей в этом деле, доведенное до предела, закончилось. Попущением своей премудрости Бог в провидении определил границы, в которых духам на срок было предоставлено больше свободы для злодейств по отношению к этим детям. Оставим это Богу. Но правда в том, что в последнее время их, прихватывая всех вместе, стало мучить более странно и терзать телесно более жестоко, чем когда-либо прежде почти с первых дней. И началось это в прошлый Михайлов день или около того. Четверо детей были тогда вместе в Варбойс в доме своего отца, а пятая, самая старшая[27], была в доме своего дяди, Гилберта Пикингера, эсквайра, проживающего в Тичмершской роще.
Около того, на Михайлов день [29 сентября] 1592 г., одна из этих четырех сестер, вторая по старшинству, в возрасте около четырнадцати лет[28], была в припадке очень необычного рода, который опишем далее. Каждый день на протяжении трех недель или более она теряла сознание иногда один раз в день или около того, а иногда по нескольку раз в день. В этом приступе она не могла ни слышать, ни видеть, ни с кем-либо говорить, но только терзаться внутренне. Она тогда вся вздымалась и содрогалась, а ее тело раздувалось. И это всегда было для нее очень мучительно. Будучи вне припадка, она суетилась по дому в отличном самочувствии, пила, ела, а порой, как и сестры, бывала очень почтительна в поведении. Когда что-либо сделала, жестом давала понять, что сделано, а когда проходила мимо, то совершала реверанс, заметив, что это уместно. Вела себя так, что человек, не осведомленный о ее состоянии, не мог заметить чего-то необычного, хотя она не могла ни говорить с кем-либо, ни слышать того, кто к ней обращался. Исключение составляло то, что она иногда немного поговаривала с младенцем, который только что родился в том доме и которому она очень радовалась[29].
Богу было угодно, чтоб в начале этих ее припадков там оказалась их тетя. Тогда по случаю появления на свет новорожденного в дом прибыли многие их тети и дяди, а также другие родственники и друзья. Некоторые оставались там неделю или десять дней кряду. И все это время та из сестер была в припадке. И случилось, что мамаша Сэмуэл среди прочих явилась в тот дом, проследовав в комнату для дам, где обычно собиралась очень большая компания. Как только она вошла, эта девочка заметила ее и тут же заговорила, любезно приветствовав, но заявив, что совсем с ней не знакома. Она подносила старухе еду и напитки и с готовностью делала все, что той было угодно. В конце концов она спросила мамашу Сэмуэл: «Чье это маленькое дитя у вас на руках?» Старуха ответила, а также назвала его имя, о котором ее спросили. Девочка удивилась: «Моя тетя [уже] легла спать? Я очень рада. А еще те-то и те-то мои дяди и тети обещали быть здесь?» А они действительно были там тогда в доме, и некоторые из них в той же компании. И мамаша Сэмуэл сказала ей, что те-то и те-то, о ком она спрашивает, на самом деле здесь. Ребенок ответил, что никого, кроме нее и младенца у нее на руках, не видит, хотя буквально прямо смотрел в их лица. Много подобных странных дел тогда случилось, и будет слишком долго рассказывать о них. Когда старуха ушла, ребенок лишился всех чувств и оказался в том же состоянии, в котором был на момент ее прихода в дом.
Однажды, когда это продолжалось с ней три недели или более, она вышла из тетиной комнаты в холл и, немного постояв, впала в жестокий припадок, хотя ненадолго. Тогда она говорила, часто повторяя: «Я рада! Очень рада!» А потом вдруг протерла глаза и вышла из припадка. Спросив благословения своей матери, которая также находилась в холле, она начала болтать о разных вещах и среди прочего задала вопрос о том, как там ее тетя, от которой она недавно приехала. При этом она ничего не знала о случившемся и про ту компанию, которая находилась здесь на протяжении трех недель.
29
Приходская книга Варбойс отмечает, что Джон Пикеринг из Эллингтона, брат Элизабет Трокмортон, матери девочек, 15 ноября 1591 г. женился на Элизабет Сервингтон (Cervington). Их сын Гилберт был крещен в Варбойс в сентябре 1592 г.