Мне это удалось, но, вопреки моим ожиданиям, мужчина вовсе не стремился перейти в горизонтальное положение. Вместо этого он обнял меня, столь неосмотрительно оказавшуюся в непростительной близости от него, и заключил в объятия, замирая на месте. Лишь легкое покачивание его мощного тела из стороны в сторону говорило о том, что его самочувствие далеко от идеального.
Я застыла в его объятиях, удивленная столь резкой переменой его поведения. По-хорошему, мне нужно было сейчас быстро проанализировать сложившуюся ситуацию и принять взвешенное решение о характере моих дальнейших действий. Иными словами, поступить так, как я обычно делала. Но отчего-то именно сегодня, сейчас, все мысли куда-то улетучились. Осталось только желание замереть в кольце рук Ренара и еще крепче прижаться к его горячей груди.
Слишком горячей.
Слава богу, разум все же вернулся ко мне, стоило ему обнаружить несоответствие. И оно было вовсе не в том, что я находилась в столь тесном контакте с, в сущности, совершенно посторонним мне мужчиной. Неправильность заключалась в том, что температура тела этого самого мужчины совершенно определенно была выше нормы. Проще говоря, у Ренара был жар.
Осознав это, я вдруг ощутила совершенно иррациональное чувство обиды. Меня огорчало и обижало, что эти самые злосчастные объятия были просто плохо осознаваемым действием не совсем здорового человека, а вовсе не стремлением отважного командира прикоснуться к обманом плененной им ведьме.
Тоже мне, одернула я себя, нашла, о чем думать, вместо того, чтобы оказывать первую помощь раненому товарищу. Я уже хотела осторожно высвободиться из объятий, когда услышала тихий голос Ренара.
− Побудь так, хотя бы еще немного.
Удивленная, я подняла голову, чтобы встретиться с более чем осмысленным взглядом командира Лагарда.
Я много чего могла бы сказать в ответ. Начиная от возражений о недопустимости столь близкого контакта между коллегами до просьбы не выпускать меня из объятий до конца времен. Как ни парадоксально, и то, и другое было моими настоящими мыслями и желаниями. Но, справедливо рассудив, что сейчас не слишком подходящее время для пререканий, я решила выполнить просьбу Ренара.
Не размыкая объятий, мы будто застыли в одном бесконечно длинном мгновении. Мои руки по-прежнему лежали на груди у моего командира, а его − обнимали мою спину от плеч до талии. Встретившись Ренаром взглядами, я уже не могла отвести глаз, все глубже проваливаясь в темноту его зрачков.
Видимо, на какой-то короткий миг я все же потеряла связь с реальностью, потому что вдруг обнаружила себя сидящей в объятиях Ренара, удобно устроившегося в одном из широких кресел моей гостиной. Хорошо хоть в кресле, а не на диване и, тем более, не в постели. И не лежала, а сидела. После таких практически аморальных мыслей мне опять, в который уже раз, пришлось себя одергивать. С точки зрения как рабочей этики, так и общественной морали, положение наших тел в пространстве друг относительно друга было категорически недопустимым. А вот Ренара это, похоже, совершенно не смущало.
− Так, похоже, вам уже лучше, господин командир, − произнесла я, безуспешно пытаясь высвободиться из объятий мужчины.
− Вовсе нет, − возразил он. − Но ваши прикосновения обладают поистине лечебным действием, госпожа ведьма.
− Приятно это слышать, но, думаю, что стоит прибегнуть к более традиционным способам лечения и позвать компетентного специалиста.
− Нет, Анаис, пожалуйста, не нужно никого звать. Все пройдет само. Нужно только немного подождать. И я бы не хотел…
Ренар не закончил, но я прекрасно поняла, что он имел ввиду. Он не желал, чтобы кто-то еще видел его слабость. И я его прекрасно понимала.
− Хорошо, − кивнула я в ответ. − Расскажешь, что произошло? Или это очередная сверхсекретная тайна?
− Сверхсекретная, − кивком подтвердил он.
На губах Ренара появилась усмешка, которая сейчас меня почему-то вовсе не раздражала, как раньше. Даже наоборот − теперь она мне нравилась.
− Значит, не расскажешь?
− Ну почему же, расскажу. Хоть информация и сверхсекретная, но тайна все та же. Помнишь, я говорил об информаторе, в донесении которого упоминался Хрустальный венец? Так вот, я нашел его.