− Боишься, что связалась с каким-нибудь младшим лейтенантом?
− Может, хотя бы с капитаном? − рассмеялась я.
− Может быть, − Ренар улыбнулся мне в ответ, а затем прильнул к моим губам поцелуем.
Наше противостояние никуда не делось, и я была очень этому рада. Оно просто обрело новую форму, которая, со всей очевидностью, нравилась мне куда больше прежней. Конечно, быстрота, с которой одна форма сменила другую, немного пугало. То, как скоро антагонизм первой, ну, почти первой встречи, стал прологом к объятиям и поцелуям. Но, с другой стороны, в правдивости тех чувств, которых я испытывала к Ренару, я не сомневалась. Как и в том, что слова моего командира о его отношении ко мне были правдой.
Мой командир. Как волнующе это звучало. А я ведь уже некоторое время именно так мысленно называла Ренара, просто не отдавала себе отчет в этом. И сейчас, находясь в его объятиях, тая от его поцелуев, заставляющих забыть обо всем, что ожидало нас за пределами комнаты, я хотела, чтобы эти мгновения никогда не заканчивались.
Но этой моей мечте не суждено было сбыться, потому что наше уединение было нарушено настойчивым стуком в дверь.
22
Первой, да и второй моей реакцией на этот так не к стати появившийся внешний раздражитель было желание полностью его проигнорировать. Но раздражитель этот, в смысле стук, становился только все более и более раздражающим и категорически никуда не хотел исчезать. Точнее, не желал заканчивать это форменное безобразие тот, кто сейчас стоял за дверью и столь сильно желал встречи со мной.
Похоже, ничего другого, кроме встать и открыть дверь, чтобы остановить эти надоедливые звуки, мне не оставалось. Но для этого было необходимо хотя бы ненадолго, но покинуть объятия Ренара, а на это ни сил, ни желания у меня не находилось.
Совершенно неожиданно для меня возникшее затруднение разрешил сам господин командир. Не выпуская меня из объятий, он легко поднялся с кресла и, держа меня на руках, подошел к входной двери. Уже у самого порога он осторожно опустил меня на пол, позволяя мне стоять самостоятельно. Но так и не отпустил до конца, удерживая одну из моих ладоней в надежном плену своей.
Глубоко вздохнув, стремясь унять поднявшееся волной внутри меня раздражение из-за появления незваных гостей, я открыла дверь. За ней обнаружились все мои, с позволения сказать, ученики со спецкурса.
Офицеры Толстяк, Красавчик, Третий, Малыш и Весельчак.
Это были их «оперативные псевдонимы», как они пояснили. Сказав также, что из соображений глубокой секретности они не могут назвать мне свои настоящие имена. Точно также, как и военные звания.
Я не могла сказать, что меня это сильно огорчило, просто в моем представлении позывные вместо фамилий в аттестационной ведомости будут смотреться несколько странно. Впрочем, примерно таким же странным для меня был и выбор этих самых позывных. Видимо, тот, кто это делал, исходил «от противного», не иначе, как из соображений конспирации. Потому что Толстяк был самым худощавым, Красавчик красотой отнюдь не блистал, Малыш больше походил на огромного медведя, чем на человека, а Весельчак был самым угрюмым и неразговорчивым из этой не сказать, что веселой компании.
Сейчас все пятеро стояли в ряд, ожидая, когда я, наконец, соизволю ответить на их призыв.
− Какие-то проблемы, господа? Нужны пояснения относительно домашнего задания?
− Никак нет, профессор Шеллир. Мы разыскиваем Командира.
− В моих апартаментах, господа офицеры?
Как мне нетрудно было догадаться, под этим позывным скрывался не кто иной, как Ренар Лагард. Как оригинально, что и говорить. Просто какой-то крах фантазии.
− Вы повели его писать объяснительную.
− И вы хотите помочь ему в этом нелегком деле?
− Дело в том, что мы не смогли обнаружить его на остальной территории замка, профессор Шеллир.
− Позволю напомнить, что ваш командир − взрослый самостоятельный мужчина, и, в придачу, боевой офицер. Что же, по-вашему, я могла с ним сделать? Помимо помощи в написании объяснительной записки, разумеется.
Ответом на это было многозначительное молчание. Видимо, господа офицеры предлагали мне, такой юной и хрупкой барышне, самой представить варианты того, что я могла бы сделать с таким опытным и сильным мужчиной, как Ренар. У них у самих, конечно же, было несколько идей такого совместного времяпрепровождения. Но ни одна из них, я уверена, и близко не описывала то, что на самом деле связывало нас с Ренаром. Да и вряд ли можно было вот так сходу вообразить настолько широкий спектр вариантов, начинающийся спасением жизни, продолжающийся совместными тренировками и заканчивающийся объятьями и поцелуями.