Я обернулась к нему, и будто увидела впервые. Нет, Ренар совсем не изменился с нашей последней встречи. Разве только морщинка между бровей, которая появлялась, когда он был чем-то встревожен, стала чуть заметнее. Но прямо сейчас, смотря на него, я со всей отчетливостью понимала, что передо мной стоит мой супруг. Человек, которого я любила так сильно. И которого я не была готова его потерять. Не теперь, когда мы только отыскали друг друга среди тысяч незнакомцев.
В несколько быстрых шагов я пересекла купе, преодолев разделяющее нас расстояние, и прижалась к груди Ренара, крепко обхватив его руками за пояс.
− Испугалась? − тихо спросил он, обнимая меня.
− Нет, − я уткнулась носом в его плечо. − На это совершенно не было времени. Но я очень по тебе соскучилась.
− Мы не виделись с тобой всего день, а ты уже успела соскучиться? − шутливо произнес Ренар.
− Целый день, − возразила я, еще крепче прижимаясь к супругу.
− Слишком долгий день, − согласился со мной Ренар. А потом немного отстранился от меня, чтобы затем впиться в мои губы поцелуем.
Он никогда прежде не целовал меня так. Страстно. Обжигающе. Испепеляя дотла. Боготворя меня и повелевая мной одновременно. Делая меня своей до конца времен.
Много позже, когда мы удобно устроились на широкой постели в объятиях друг друга, у меня наконец-то появилась возможность задать давно интересовавший меня вопрос:
− Почему его величество был так настойчив в том, чтобы мы воспользовались его личным поездом? Неужели твои ребята из «Зари» добирались до Хрустальной пещеры так же долго, как это предстоит нам?
− Во-первых, из-за времени. Быстрее всего до пещеры можно добраться порталами, но часть из них − гражданские, а не военные, и по ночам они, как правило, не работают. А, во-вторых, ты правда хотела бы пробираться сквозь болота, кишащие всякой гадостью, да еще и в не самое теплое время года?
− Ну конечно же нет. И, должна тебе признаться, − я повернула голову и посмотрела супругу в глаза, − что я сейчас нахожусь именно в том месте, которое мне желанно более всего. В твоих объятиях.
− Ты даже не представляешь, как я рад это слышать, − Ренар обнял меня чуть крепче. Но тебе все же нужно немного поспать. А такие признания этому совершенно не способствуют.
− Неужели мой генерал вовсе не такой хладнокровный, каким иногда хочет казаться?
− С тобой, моя любимая, ни о каком хладнокровии не может быть и речи. Но это не должно беспокоить тебя. Что бы завтра не случилось, я сумею тебя защитить.
− У меня нет ни тени сомнения в этом. Просто после событий, произошедших во время моего выпускного вечера в школе магии, я с некоторым опасением отношусь к массовым мероприятиям с богатой культурной программой. А то, что нас ожидает с наступлением утра, обещает быть более чем увлекательным мероприятием.
− События на твоем выпускном?
− О том, что тогда произошло, не должно было быть никаких упоминаний в моем личном деле. Как меня уже после всего предупредил какой-то военный министерства, это был просто пожар, и я никому не должна говорить ничего, кроме этого. А лучше всего, если я вообще никогда не буду вспоминать о событиях того дня. Возможно, я бы действительно последовала этому совету, но, в таком случае, мне пришлось бы забыть и о том человеке, который спас меня. И, хотя я не знаю его имени и даже не помню его лица, это было бы черной неблагодарностью с моей стороны.
− Пожар ведь произошел в исследовательском корпусе? Уже после того, как была совершена попытка нападения? − Ренар как-то странно смотрел на меня. Так, как будто видел впервые.
− Откуда ты знаешь? − удивленно выдохнула я. − Если только… Тот человек, который спас меня, это был ты?
Я смотрела на Ренара, пытаясь до конца осознать только что сделанное мной предположение. Которое с каждым мгновением все меньше становилось похожим на случайную догадку, и все большим − на правду. Но я должна была услышать это от него самого. Я подняла руку, дотрагиваясь ладонью до лица Ренара, скользнув вверх по щеке к виску, расчерченному шрамом, чтобы осторожно провести вдоль него кончиками пальцев.
− Это оттуда? − тихо спросила я. − И это? − Мои пальцы скользнули еще выше, запутываясь в белоснежных волосах.
Почему у такого молодого мужчины, как Ренар, волосы были совершенно седыми? Конечно, причиной этого могла быть наследственность. Вот только у его отца, генерал-ректора, волосы оставались темными, несмотря на его довольно солидный возраст. А это означало, что самым вероятным объяснением этой седины становилось то, согласно которому Ренар отдал несколько лет своей жизни для спасения жизни чужой. Моей. Это хорошо объясняло и то, что он выглядел старше своих лет.