Сердце разом ухнуло в пятки, ноги стали просто ватными, язык онемел и отказывался слушаться, но пришлось тихо спросить:
– Моя ба? – она была единственной отверженной на сотню километров в округе.
– Нет, она под защитой. Это была незнакомая женщина, привели силой, об остальном тебе знать не нужно. Не выходи из дома. Понятно? – если бы можно было описать водоворот захлестнувших меня эмоций и чувств, то можно было бы сравнить с ездой по встречке на запредельной скорости. Радость за бабушку, тревога и печаль за умершую девушку, тепло от голоса Андрея, злость от ситуации.
– Я скучала…
– А я нет. – и он повесил трубку, словно вбив гвоздь в крышку гроба, где покоилось мое сердце.
Слезы хлынули неожиданно и очень болезненно. Глаза жгло, как от химического ожога, вся картинка комнаты и ее убранства поплыла. Никто не спешил меня утешать, да и я меньше всего хотела этого. Ба меня просто не поймет, ведь для нее мы все еще дети, сестры по четверке вряд ли оценят слезы по Андрею. Но, если разобраться в себе и в своих мыслях, то плачу я как раз не по нему самому, а по тому беззаботному детству, что навсегда осталось там, в уютном поселке с красивыми крышами домов. У яблони с кислющими плодами, но внезапно становившиеся сладкими, когда домой заходить было нельзя, потому что назад не пустили бы, а пить хотелось. Или у реки, когда босоногими прыгали с небольшого обрыва, ловили черепах на заводях, чтобы лучше рассмотреть их строение. Почему он так грубо ответил мне уже не важно, я просто должна собраться и исполнить обещанное бабушке чуть больше полугода назад.
Смахнув горькие слезы вселенской обиды, я резко встала, откинула волосы за плечи, как всегда делала и отчетливо прошипела сквозь зубы:
– Если кто-нибудь в моей жизни заикнется про мужчин и прочую чепуху, то я раздавлю этого человека, а затем пущу на отвары.
– Молодец, девонька! – похвалил манул и вперив сердитый взгляд на Майкла прошептал – Ну, чего ты тут, болезный, стоишь? Видишь, горе у моей хозяйки, вот и иди к своей. Вечером мы будем на месте, дай ей остыть малеха.
И больше не медля, он шустро подскочил к растерянному Майклу и одной лапкой выпер того за дверь. А когда она закрылась, то заметила красные и золотые плетения, которые распространялись по всей комнате и почему-то все ближе подбирались к моему фамильяру.
– Эй! Ты посмотри что вокруг происходит?! – испугалась я за котика. – Давай скорее прыгай ко мне на руки.
– Зачем? – удивился он и продолжал тихонько урчать от удовольствия, когда плетения коснулись его шерстки, все быстрее окутывая его своим свечением. – Ты как дитя малое!
– А я и есть дитя. Между прочим, еще полгода назад знать не знала о ведьмах, Ковене и прочих радостях теневого мира. – совершенно оправданно обиделась я, скрещивая руки в замок.
Манул все также светился и искрился от счастья, по его наглой мордочке было все видно и без лишних объяснений. Фамильяры – существа магические, и питаются магией, в моменты опасности способны впитывать эмоции хозяйки, отчего и становятся очень сильным и безжалостным соперником.
Эту информацию я вычитала еще в первый день знакомства с Майклом, отчего еще больше предвкушала встречу со своим родным существом, сотканным из моей магии, а получила своенравного лесного обитателя! Да и магию до сих пор не пробудила. Не простое это дело оказалось, а я думала, как в сказке про Василису-Прекрасную, махну одной рукой и озера с лебедями тут же образуются, а другой рукой смогу превращать людей в животных и обратно.
– Теперь извини, дорогая, но мне надо отлучится по очень важным делам, а без меня лучше бы тебе одной не шастать. Проблем ты приносишь целый вагон и еще одну тележку! – прервал мои размышления о прекрасном манул.
– Я вообще-то есть хочу, в отличие от тебя, святым духом не питаюсь.
– Ладно, тогда сходи поешь и прямиком в комнату, тут защита мощнейшая.
Разумеется, слушать котика я не стала бы, да и в стенах Академии мне вряд ли что-то может угрожать, разве что некоторые личности настроение подпортят, так и я не проста, могу и в глаз треснуть.
– Договорились.
– Кстати, меня можешь называть Тимофей, раз у нас с тобой тандем. – промяукал он на последок и плотно закрыл дверь.
Здраво рассудив, что звонок моей ба будет куда важнее любого обеда на свете, я постаралась успокоиться и тут же набрала ее. Долгие гудки заставили понервничать, но вот на том конце вызова послышался любимый голос: