— Да, с тобой откровенного разговора не получается.
— Пока, товарищ министр. Мы же с вами не бабы на завалинке, чтобы перетирать слухи.
Министр уже совсем беззлобно махнул рукой:
— А впрочем, как там говорят, меньше знаешь, лучше спишь! И мне бы раньше времени не хотелось подозревать кого-то из близкого окружения в незаконных действиях. Только одного не понимаю, зачем твои ребята задержали этого председателя конкурсов, как его фамилия…
— Дзись-Белоцерковского?
— Да-да, странная фамилия. За несколько минут до твоего прихода мне сообщили, что он занимается не только легальным, но и патриотическим делом — продвигает наших девушек на международную арену…
Утренний звонок Полуярова пришелся как нельзя кстати. Еще несколько часов назад Князь вообще ничего не знал о существовании Белоцерковского. В душе поблагодарив полковника за расторопность, он в корне изменил рассуждения министра:
— И попутно снабжает ими элитные бордели. Одно другому не мешает. Только второе, скрытое направление его деятельности приносит куда более существенные дивиденды.
— Зачем же твои ребята его отпустили? Если есть доказательная база — надо прижать негодяя к ногтю!
— Прижмем, — заверил Князь. — Теперь уже никуда он от нас не денется. Но наша задача не с Белоцерковским воевать, а с теми, кто оказывает ему защиту. Начальник районного управления подполковник Ломакин, с кого мои ребята взяли поручительство, — один из них. А кто прикрывает самого Ломакина и ему подобных начальников местных управлений, еще предстоит выяснить.
Министр устало вздохнул:
— Чаю с лимоном хочешь, Милославский?
— Я бы с удовольствием, товарищ министр, выпил его в поезде.
— Так чего же ты тут расселся?
— Жду, когда вы дадите официальное разрешение на проведение операции. Иначе зачем вы меня вызывали за семьсот верст?
— Действительно, зачем? — дернул плечами министр и, что-то вспоминая, сморщил лоб. — Да вот заместитель начальника управления общественного правопорядка настаивает…
— Говорите прямо — генерал Чуев.
— Пусть будет так. Генерал Чуев настаивает, чтобы и ты строго наказал своего ловеласа. Они-то своих уволили.
— Это которого? У меня все ловеласы! — разыгрывая удивление, спросил Князь и вмиг сделался серьезным. — Никого я, товарищ министр, увольнять не собираюсь. Так всех надежных ребят растеряем. Я их в свое управление с бору по сосенке собирал. А патрульные получили по рукам и по морде за дело!
Министр кашлянул в кулак:
— Ну хотя бы разберись с сотрудником, жена которого открыла притон в спорткомплексе. Ведь даже доказательства есть. Мне сегодня предлагали просмотреть видеофильм, как это происходит, да времени не нашлось. Ты уж сам, Милославский, посмотри, а потом поделишься со мной впечатлениями.
Министр достал из стола коробку с диском и положил перед Милославским.
— Непременно, товарищ министр, — ответил Князь, забирая коробку и подумав о том, что обязательно сбросит это удовольствие на Полуярова.
24
Полуяров влетел в кабинет оперов словно ветер и, глазами пересчитав личный состав, для самоуспокоения спросил:
— Все на месте?
— Как штыки, — вяло ответил Фочкин. — А что случилось, товарищ полковник? Цунами, извержение вулкана, ураган?
— Шутник, блин! Твой дружок, Блинков, очухался. Катись-ка ты, майор, в госпиталь и, пока омоновец снова не впал в беспамятство, узнай, помнит ли он своих обидчиков.
Сонливость Фочкина как корова языком слизала. И, пока он натягивал куртку, Полуяров успел отдать распоряжение Золотареву. Бумаги, изъятые у госпожи Черемисовой, перед тем, как отправиться на встречу в СИЗО, необходимо было тщательно изучить. Еще вчера он намеревался поручить это задание Катышеву, понимающему толк не только в цифрах, но и умеющему разгадывать условные обозначения и буквенные сокращения. Но несколько часов назад ситуация в корне изменилась, и Катышеву предстояло поломать голову совсем над другой головоломкой, о которой, пока опера не покинут кабинет, Полуяров предпочитал помалкивать.
Быстро собравшиеся Фочкин и Золотарев, мешая друг другу, пытались протиснуться сквозь дверь одновременно. После нескольких неудавшихся попыток Фочкин схватил Золотце за грудки.
— Послушай, говнюк, мы же с тобой интеллигентные люди! — постарался высвободиться Золотарев.
— А тебя разве не учили, что старшим по званию офицерам надо уступать дорогу?