— А кто их надоумил?
Я не знал, кто их надоумил, но знал наверняка, что в таком роде говорить можно до бесконечности. Я вспомнил, как в 1988 году вел подобный разговор о советском паспорте на Алтае со старообрядкой, которую почитали за пророчицу. Эта «дщерь Аввакумова» взяла мой паспорт, ткнула в печать и объявила, что это и есть та самая настоящая печать антихриста. А посему все, у кого есть паспорт, — его слуги. И гореть нам в адском пламени, невзирая на нашу любовь ко Господу и стремление жить «во всяком благочестии и чистоте». Я попытался возразить ей, и, надо сказать, вышло это у меня неплохо. Рассуждения о Божьем милосердии, которого не в состоянии одолеть никакие козни «товарищей», произвело впечатление на многих участников молитвенного собрания. Но моя оппонентка на слова о любви к ближнему разгневалась так, что глаза ее буквально загорелись, словно карманные фонарики. Я видел такое у бесноватых в Печорах.
Она задыхалась от гнева и по-бычьи ревела: «Какая любовь к никонианам, да еще и с паспортами?!»
Мой паспорт полетел мне в лицо. Слава Богу, что она не разорвала его. А то бы мне по сей день пришлось бродить по Алтайским горам. Потом она мигнула своим пасомым, и через минуту два дюжих ревнителя древляго благочестия потащили меня вон из избы. Бить они меня не стали, но о «никонианской» Церкви наговорили такого, чего христианам говорить никак не следует. Они не только проклинали священноначалие, но хулили святые Таинства. И все из-за того, что в кармане моем оказался документ, выданный «власть предержащими», которым каждый христианин обязан подчиняться.
Никакие цитаты из Евангелия не были услышаны. А про то, что кесарю надлежит отдавать кесарево, а Богу — богово, вызвало ярость не только у пророчицы, но и у всех собравшихся в избе. Да где ты кесаря видел? Они же его убили. Царя убили, да еще и в паспорта антихристову печать ставят!
Я рассказал эту историю моим друзьям. Алексей упрямо качнул головой:
— Здесь другое дело. Тогда хоть власть и была безбожной, но все же своя. А теперь нас подключают ко всемирному компьютеру, имя которому «зверь», и тут уж настоящая печать, потому что три шестерки на ней. Сказано, что число зверя — 666.
— Да нет там никаких шестерок. Это просто хулиганство. Кому-то очень хочется нас попугать.
— Пугать, не пугать, а теперь за каждым можно следить по компьютеру не выходя из кабинета.
— Да чего за тобой следить? Как ты картошку пропалываешь или «жигуленок» свой чинишь?
— Дело не во мне. Следить будут за всеми.
— Ну, пусть все и волнуются. Но ведь не волнуются. Волнуешься ты. Вон как Катю свою, великомученицу, разволновал.
Катю я помянул зря. Она вступила в разговор энергичнее мужа.
— Сказано, что никто не сможет ни покупать, ни продавать. Вот так и будет. Деньги отменят. Будут карточки электронные, а затем чипы будут вживлять под кожу. И каждый шаг будут контролировать.
— Но ведь бесы и так каждый шаг контролируют. Чего тебе бояться? И Ангелы все видят. И Господь все видит. Люби ближнего, молись и ничего не бойся.
Ну, хотят они подсматривать. И что мы можем с этими пакостниками поделать? Сейчас вот передачу придумали «За стеклом». Вся страна подсматривает в замочную скважину, и никто это за грех не считает. Народ подготавливают к тотальной слежке.
— А мы не хотим, чтобы за нами следили, — рассердилась Катя.
— И я не хочу.
— Так нужно протестовать.
— Вы зачем из Москвы уехали? Чтобы протестовать или спасаться?
— Вот мы и спасаемся, — теперь уже рассердился Алексей. — Отец Феодосий не благословил брать ИНН и новые паспорта.
— А патриарх благословил прекратить баламутить народ и прекратить священникам благословлять или не благословлять православных на принятие ИНН.
— А если его обманули? Министр Букаев говорит ему одно, а потом приказы рассылает — без ИНН даже пенсии не давать. На работу уже не принимают. Скоро вообще ничего нельзя будет делать. Даже за квартиру не заплатишь без этой ИНН.
— Так, может быть, не упрямиться и получить налоговый номер?
— Печать антихриста? — вскрикнула Катя.
— Послушай, если патриарх говорит, что это еще не печать антихриста, то не надо уподобляться старообрядцам, о которых я только что рассказал. Они в тех паспортах увидели печать, а вы в ИНН, а бес хохочет, ему только этого и нужно — посеять смуту, ненависть и страх. Ты посмотри, что делается! Старухи с транспарантами охотятся за патриархом. Отец Иоанн (Крестьянкин) написал: не бойтесь вы этих дурацких цифр. Бога бойтесь! Греха бойтесь!
— Отцу Иоанну легко. Ему жить-то сколько осталось? ! А что делать нашим детям? — вздохнула Екатерина и посмотрела на мужа.
— Мы ничего плохого не можем сказать про отца Иоанна, но и святые ошибались, — вздохнул Алексей.
В это время открылась дверь и вошла сухонькая старушка в черном пуховом платке. В руке у нее была огромная суковатая палка. Она молча перекрестилась на иконы и строго посмотрела на меня. Я почему-то подумал, что она подслушивала наш разговор и вошла, чтобы прервать его.
— Сейчас, матушка, поедем, — засуетился Алексей. — Друг наш приехал. Это матушка Феодора. А это Андрей.
Я поздоровался, старушка молча кивнула и посмотрела на меня еще строже. По дороге Алексей подобрал дочь Настю и еще двух старушек. Вместе с Екатериной нас оказалось пятеро на заднем сиденье. Настя села ко мне на колени и стала расспрашивать о моих дочерях. Но матушка не дала нам поговорить. Она громко стала рассказывать о какой-то рабе Божией, которая ослушалась батюшку Феодосия и приняла ИНН, а теперь приехала и плачет, так как нет ей никакой жизни. Благодать от нее отошла, и она страшно мается и тоскует.
Моя соседка с какой-то ожесточенной радостью подхватила тему:
— В Москве говорят, все, кто принял ИНН, бесноватыми становятся.
— А вот к отцу Игнатию пришла одна раба Божия и рассказала, что ей явился бес и сказал, что это он когтями полосы царапает и три шестерки ставит на всех продуктах.
Матушка повернулась вполоборота и, грозно косясь на меня, прорекла:
— А все оттого Господь это попустил, что архиереи не хотели царя-мученика прославить и соборного покаяния до сих пор нет. А коли так, чего ждать?
Она продолжала на меня коситься, ожидая моей реакции, но я решил молчать. Но тут за меня взялась соседка.
— А у вас чего говорят про ИНН?
— Не знаю, матушка, я нигде не бываю.
— Да он, видно, принял ИНН, — буркнула матушка и испугалась собственной догадке.
С минуту продолжалась тягостная пауза, потом моя соседка стала елозить острым локотком, то ли стараясь от меня отодвинуться, то ли уязвить побольнее, как отступника и еретика.
— Правда, что принял? — со свистом выдохнула она.
— Нет, не принял, — нехотя ответил я.
— Не принял, так примет, — сурово процедила матушка. Она смотрела не мигая на дорогу, на круговерть снежинок в ярком свете фар. Лицо ее было строго и торжественно. Она прозревала ближайшее будущее, полное скорбей и лишений, в котором ей уготовано место для подвига и где таким маловерам, как я, нечего делать. Я пытался вспомнить, кого она мне напоминала, и никак не мог. Было неловко оттого, что попал в компанию единомышленников, в которой решительно не знал, как себя вести. Я чувствовал, что и Катя, и Алексей недовольны мной. Я был соглядатаем, который мешал им и которого нужно было бояться.
Мои попутчики не просто молчали. Это было молчание против меня. Они молчали, ожидая моих разъяснений. В этот момент матушка слегка повернула лицо в сторону Алексея, и я вдруг понял, кого она
мне напомнила. Это было лицо боярыни Морозовой с полотна Сурикова. Да, она пойдет на смерть за то, что кажется ей истиной. И за собой поведет...
«Господи, дай мне нужные слова и сделай так, чтобы меня услышали», — взмолился я про себя.
— Матушки, вы меня простите, — начал я неуверенно. — Я не смею подрывать авторитет вашего духовника. Он вас благословил на борьбу с ИНН. Мой духовник благословил меня и всех своих чад быть послушными патриарху, который сказал, что в принятии ИНН нет греха. Если вас это смущает, не принимайте. Но не надо записывать в слуги антихристовы тех, кто принял. Нам дают налоговый номер и не только не просят отречься от Христа, но еще и по телевидению объясняют, что к антихристу это не имеет никакого отношения. Настоящий антихрист будет вести себя совершенно иначе. Он потребует отречения от Христа и поклонения себе, как Богу. И будет действовать не втихаря, а воочию и громогласно. Приход его будет сопровождаться ложными чудесами и знамениями. Сейчас ничего этого нет. Значит, и бояться нечего. И печать ставить будет сам антихрист, а не районный налоговый инспектор. Не сбылись еще пророчества и храм Соломонов не восстановлен, где антихрист воссядет «во славе» и потребует поклонения. Все это произойдет. И, возможно, очень скоро, по пока это еще не то.