Проснулся я от жары. И от солнца, бьющего прямо в глаза.
Продрав глаза, подошел к окну и обомлел. Градусник показывал аж плюс двадцать три. Блин, а еще вчера было плюс два. Ох уж эти погодные аномалии. Покурить вышел на балкон — и обомлел еще раз. Солнце подбиралось к зениту.
А на часах — восемь утра. Встали, что ли? Нет. Идут. На мобиле тоже восемь. Странно.
Набираю номер шефа, лихорадочно соображая — что сказать? Кхм… Нет сигнала сотовой связи.
Шлепаю на кухню, ставлю кофе, одновременно завожу ноут. Глянуть новости и попробовать связаться с редакцией по скайпу. Мля… Инета тоже нет. Подключение есть, а инета нет. Только локалка работает. На сайте провайдера мерцает большая надпись: «Отсутствие интернета обусловлено авариями у магистрального провайдера. Время восстановления — неизвестно. Перерасчет будет произведен после восстановления интернета». И все. Ладно, после разберемся.
Большим глотком допиваю кофе и мчусь в прихожую. По привычке влез в берцы, накинул осеннюю кожаную курточку.
Это сейчас плюс двадцать три. А к вечеру и все минус десять могут быть. Вятский октябрь — он такой. Нервенный и капризный. А берцы? Так журналист я. Наш город особой чистотой и летом не отличается, а уж осенью и подавно. Приходится порой в такие дебри забираться для репортажа, что только берцы и не жалко. Кто знает, куда нас сегодня жизнь закинет?
Блин, жену забыл на прощание чмокнуть. Ей хорошо, она дома работает. В онлайне. Думаю, разберется с провайдером самостоятельно. Она у меня умная девочка-фрилансер.
А на улице-то какая жарень! Непривычно как-то. Деревья полуголые, травы не видать под опавшими листьями, грязища осенняя — и над всем этим летнее, безоблачное небо.
Прохожие, спешащие по своим делам, тоже недоумевают. По лицам видно.
Вон, около въезда на Центральный рынок стоит азербайджанец и грустно тыкает и тыкает в свой телефон. В это же время разгружают его «газельку», забитую ящиками с ранней хурмой до самой крыши.
— Брат, — кричу я ему. — Который час, подскажи?
— Дывадцат минут дывятый час. Брат, а куда сывяз делас, э?
Я пожимаю плечами и иду дальше. Н-да… Все чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса Льюисовна Кэролл.
Иду и по привычке вслушиваюсь в разговоры вокруг:
…Резину опять менять придется… А я только зимнюю поставил… А если завтра опять мороз…
…Истинно говорю! Последние дни настали! Вот и Клавдия говорила у прошлом годе…
…А че синоптики? Синоптики лето с заморозками обещали!
…А по телику че говорят? Ниче не говорят?
В редакции тоже интернета не было. И телефоны тоже не работали. Кроме городского. Сисадмин разводил руками.
Шеф заглянул на минуту, озабоченно сообщил, что его вызвали на срочное совещание к губернатору, и умчался.
А я стал добивать вчерашнее интервью с начальником областного ГИБДД. Воткнул наушники, врубил диктофонную запись и стал писать, вернее, переводить на человеческий язык сухие цифры статистики происшествий на дорогах.
Не успел начать, как телефон зазвонил.
— На проводе! — брякнул я. За это на меня главред вечно лается. Надо говорить: «Добрый день, „Город Киров“, журналист отдела новостей Алексей Иванцов. Чем могу помочь?» Тьфу!
— Волк! А что с инетом у нас? — в трубке раздался нежный голос моей любимой жены. Волк — это кличка моя семейная. Я — Волк, она — Лиса. Всяко лучше «кис» да «заек».
— Да фиг знает, Лис. Ты провайдеру звонила?
— Звонила, ничего внятного сказать не могут. Ты телевизор смотрел?
— А что, футбол идет? — пошутил я. Телик у нас дома включается лишь во время футбола. К лешему этот зомбоящик.
— Да я включила — часть каналов не работают. Только федеральные. А на работающих бегущая строка «Внимание! В 10.00 по московскому времени смотрите экстренный выпуск новостей!»
— И все?
— Не. По «Первому» какое-то шоу для домохозяек про лечение простатита, по «России» сериал какой-то, так… НТВ — реклама…
— Хватит, хватит. Минутку подожди…
Я оторвался от трубки и крикнул:
— Кто скажет, где у нас телевизор есть?
Фил — Колька Филимонов, — не отрываясь от своего ноута, буркнул:
— В бухгалтерии наверняка. И у рекламщиков. Те его постоянно гоняют.
— Пасиб… Лис, я нашел тут телевизор. Пойду, гляну, потом позвоню тебе.
Захлопнул свой бук и сказал Филу:
— Пойдем рекламщиц на кофе разведем!
— Мне материал сдавать. Не могу.
— Сейчас экстренный выпуск новостей будет. Мнится мне, что ни моя ГИБДД, ни твой Департамент сельского хозяйства в номер не пойдут.
Фил оторвался от компа. Несколько секунд он смотрел на меня, и его взгляд становился все осмысленнее, возвращаясь из дебрей ценовых прогнозов на хлеб. Актуальная тема после нынешнего неурожая.
— Пойдем, — махнул он рукой, и мы почапали к девкам из отдела рекламы…
Там как раз планерка шла. Бизнес-пехота готовилась атаковать опорные пункты фирм.
Когда мы вошли и молча направились к телевизору, Настя, начальник рекламного отдела, аж взвилась:
— У нас тут тренинг идет! Вы мешаете!
Ага. Тренинг. Это они так свои совещания называют. В конце орут на весь этаж:
— Мы лучшие! Сегодня наш день! Мы сможем все!
В эти моменты меня почему-то тошнить начинает.
— Цыц, реклама! — рявкнул Фил. — Не до вас сейчас!
— Я Марлену буду жаловаться! — вскочила Настька.
— А он нас сам сюда послал, — отмазался Фил. Я же не удержался и шлепнул Настьку по круглому заду, обтянутому джинсой. Ничто так не заставляет женщину умолкнуть, как добрый шлепок по булкам. Пока она краснеет и пытается подобрать цензурные слова, Фил врубает телевизор. И вовремя.
На экране появилась вечно прилизанная ведущая новостей Первого канала. Лицо ее было озабоченным, она листала какие-то бумаги. Стандартный ход: чтобы показать зрителю всю экстренность информации, надо изобразить, что ты не успеваешь к прямому эфиру. Ну и?
Ведущая строго посмотрела на нас через экран.
— Здравствуйте. Сегодня утром стала поступать разноречивая информация из Белоруссии и Украины. По непроверенным данным, войска НАТО пересекли границу этих стран и нанесли несколько ракетно-бомбовых ударов по городам наших соседей. Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев пока не дал официальной оценки этой информации. Однако, как нам стало известно из неофициальных источников в Государственной Думе, уже направлен протест в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, а также главам стран — участниц НАТО. Пока ответа из Европы и Америки не поступало. Также нет информации о происходящем от посольств США, Великобритании, Германии, Франции и других стран. Несомненно одно, на западных границах Республики Беларусь и Украины произошли военные столкновения. К сожалению, с нашим собственным корреспондентом в Минске удалось связаться только по телефону. Руслан?
На экране появилась карта Белоруссии, а в левом углу экрана фотоморда какого-то упыря с микрофоном.
— Екатерина?
— Руслан? Что происходит сейчас в Минске?
— Сегодня утром в Минске раздалось несколько взрывов. Затем была объявлена тревога. По местному телевидению и радио призывают к спокойствию и постоянно зачитывают инструкции по поведению граждан в чрезвычайных ситуациях. Более того, предлагают покинуть дома и укрыться в бомбоубежищах. Со стороны официальных лиц пока не поступало заявлений. Как нам стало известно, через два часа президент Республики Беларусь Александр Лукашенко проведет пресс-конференцию для аккредитованных журналистов.
— А что происходит на улицах, Руслан?
— Особой паники не отмечается, хотя можно судить о встревоженности минчан. На улицах много солдат, милиции. Все с оружием. В некоторых районах города стоят танки и боевые машины пехоты. Пока это все, что могу сказать. Екатерина?
— Спасибо, Руслан. Нам только что доставили пленку из Киева. К сожалению, электронную связь с Украиной еще так и не удалось восстановить. Пленка была доставлена самолетом. Итак, смотрим…
Ведущая уткнулась куда-то взглядом. Затем прошло несколько томительных секунд. И наконец пошло изображение.
Разобрать что-то было весьма сложно. Какие-то взрывы, какие-то люди, куда-то бегут, все трясется, в пыли, что-то где-то грохочет. Снято было явно на мобильник. Потом все более-менее успокоилось. Камера обвела улицу — горящий дом, несколько разбитых автомобилей, густо дымящих черным. И несколько лежащих на асфальте тел, из-под которых растекалась кровь.