— Все сделаю, благодетели. Ночь спать не буду, а вам угожу.
— Ну, спасибо.
Поставив пустую кружку, Олег покинул кухню и, перешагивая через ноги притулившихся у двери калик, вышел на воздух. Ветер быстро гнал облака, на западе их пронизывало лучами солнце; куры бродили по двору, подбирая мелкие камешки и зерна. Ведун выглянул за ворота. На бревне, привалившись к забору, сидел Невзор.
Он встретился глазами с Олегом и отвернулся. Руки его бесцельно перебирали наборный пояс, пальцы словно жили сами по себе, трогая нашитые бляшки, разглаживая узоры. Оборотень тяжело вздохнул.
— Малуша вышивала. Аккурат перед тем, как… — Невзор замолчал, сглотнул комок.
— Так сидеть — горю не поможешь, — пристроился рядом Олег. — Шел бы к людям, все веселее.
— Я и раньше не очень компанию любил, — нехотя сказал Невзор, — а теперь и вовсе без радости мне разговоры пустые. Дядька Часлав меня в детстве, бывало, волчонком называл. Чего, говорит, один да один, а мне хорошо, когда никто в душу не лезет. Ты не думай, это я не к тому, что иди, мол, отсюда. С тобой и поговорить занятно. Интересный ты парень. Видать, знаешь много, дерешься знатно. Вот, к примеру, расскажи-ка, что там за новый народ из степи. Чую, рано или поздно придется с ними схватиться.
— Придется. Так не уйдут. Сам знаешь: степняки в юртах живут, земли своей нет, с охоты да с войны кормятся. Так и половцы…
В корчме кто-то заорал дурным голосом, завизжала Павлина. Олег с Невзором переглянулись и, не сговариваясь, кинулись к дому. Куры сыпанули в стороны, выбрасывая голенастые ноги, навстречу из двери, придерживая лохмотья, выкатились калики. Один тащил явно схваченную с чужого стола половину гуся. Невзор подзатыльниками расчистил дорогу, они ворвались в корчму, столкнувшись впопыхах плечами в дверях.
Лысый купец сидел на полу, причитая и держась за голову. Второй, взгромоздившись на скамью, науськивал своих работников на Молчуна, прижавшегося к стойке с черпаком в руках. Олег подсек ноги вислобрюхого купца, тот взмахнул ладошками и обрушился на стол, в остатки гречневой каши и раздерганного в куски поросенка. Невзор, подскочив к окружившим Молчуна мужикам, с маху врезал одному кулаком в затылок, ударил в ухо другого. Из кухни с ухватом наперевес выбежала растрепанная Павлина. Мужики, переворачивая лавки, бросились к выходу. Олег провожал их пинками.
Со второго этажа послышался грохот, и в зал скатился по лестнице Вторуша с кистенем Середина в руке. Павлина подскочила к сидящему на полу купцу и стала тыкать его ухватом, стараясь попасть под ребра. Молчун, отложив черпак, оттащил ее, отдуваясь потер покрасневшую от удара щеку.
— Что такое? — спросил Олег.
— Да вот, — чуть задыхаясь, стал объяснять Молчун, — этот плешивый стал ее хватать за всякие места, я его ковшом и приложил, а эти помогать ему кинулись.
— Ты бы объяснил, что она жена твоя, не девка половая.
— Дык, не успел.
Лысый купец поднялся на ноги, добрался до лавки и рухнул на нее, не переставая причитать. Второй, поворочавшись в объедках, сполз со стола, держась за спину.
— Что ж сразу по мордам бить? — плаксиво спросил плешивый. — Объясни толком, уваженье прояви.
На голове у него стремительно вздувалась багровая шишка, рубаха была мокрая от пролитой браги. Он пощупал голову, скривился.
— В прошлый раз хозяин сам девку предлагал, а теперь, стало быть…
— Ты про прошлые разы забудь! — взвизгнула Павлина. — Ишь, нашел себе…
— Тихо, — повысил голос Молчун.
— А ты мне рот не затыкай! — закричала Павлина еще громче. — Меня тут всякий…
Молчун развернулся и отвесил ей звонкую оплеуху. Женщина замерла с открытым ртом. Олег опустил голову, пряча улыбку, Невзор загородил рот рукой.
— Тихо, я сказал, — прогудел еще раз Молчун, — ступай к печке, я тут все улажу. Ну! — рявкнул он, видя, что жена колеблется.
Павлина скрылась в кухне, независимо вихляя полными бедрами. Молчун обвел взглядом корчму. Купцы исподлобья смотрели на него, в дверях толпились мужики. Новоиспеченный хозяин откашлялся.
«Если сейчас не стушуется, — подумал Олег, — если скажет, как надо — значит, есть сила в мужике, а если мямлить начнет — все, так и ходить ему всю жизнь по дворам».
— Я, это, сказки сказывать не горазд, ага. Эта баба — моя жена. Хотите есть-пить-ночевать здеся — попрошу, того… этого… со всем уважением, значит, как к жене хозяина, ага. Вот и весь сказ. — Он обвел взором собравшихся, задержав взгляд на лысом купце, развел руками и прошел за стойку.
Невзор удовлетворенно кивнул. Купцы переглянулись. Лысый откашлялся, налил себе браги, махнул залпом полную братину, перебрал разбросанные по столу кости, покрытые рассыпавшейся гречкой, помотал головой в огорчении.