С судьбою рвется нить
Зима прошла для ведуньи, как один длинный сон. Одолевала душу, пустота и маяла сердце неясная тревога. Словно кто-то издалека звал Оленюшку, а голоса не слышно. Когда в лесу появились первые проталины, наведалась к Оленюшке кикимора Пушица. Распахнула дверь в избу и ужаснулась. На лавке лежала старуха со спутанными волосами, одна тень, сталась от прежней,молодой девушки. Позвала кикимора сестру Купальницу и вместе вывели они ведунью под яркое солнышко, Расчесали ей косы костяным гребнем. Отпаивали Оленюшку березовым соком. Ведунья молчала, словно, кто заклятье наложил ей на уста, а на очи плат накинул. Весеннее солнце позолотило кожу, заискрились отмытые в дождевой воде волосы русые. Но желания жить в ведунье не прибавилось. Тогда сделали сестренки-кикиморы из веток волокушу и повезли подружку к Сине озеру. А на озере кипела жизнь: юркие уточки вили гнезда в камышах, резвилась под теплым солнышком плотва, по ночам выходили на берег русалки и пели грустные песни. Даже дядюшка Леший нет, нет, да и смахивал слезу от тех песен. Только ведунья словно зачарованная, была холодна и равнодушна. -Вот ведь беда, так беда. Видно сухота ее за зиму изъела. Жизнь не в радость, тьма в душе. Ждать нам видно перерождения красавицы. - Ой, неужто, и помочь нельзя, - Да как тут поможешь, милые, видно прямая ей дорога в бабы-яги. - Была ведунья Светлая, а станет ведьма. Построили подружки лесные для Оленюшки шалаш, да и разбежались по своим лесным делам.
Чурались даже звери лесные ведунью, словно порчей заразиться боялись. Хотела ведунья волчат на Ярилин день подкормить, да Волчок со своей рыжей волчицей к ведунье и близко не подошли.
Но случаются чудеса в заповедном лесу. На рассвете на тихую гладь озера опустилась лебединая стая . Словно на мгновение, зима вернулась в заповедный лес. Укрыла берега легким белоснежным пухом, а воду озерную белым покрывалом. Красота лебединая, трубный крик, пробудили Оленюшку от оцепенения. Подбежала она к самой кромке воды и протянула к птицам руки, и молила взять с сбой в дальний путь. В шуме множества крыл услышала ведунья, слово прощальное: «Грусть твою, дева лесная забираем с собой, чтобы утопить ее в самом глубоком озере. Живи!!» Белокрылые птицы одна за другой вставали на крыло, а ведунья бросилась в воду, словно могла вода родного озера превратить ее в гордого лебедя. Омыла тело свое в озере ,и словно наново на свет народилась. Лес засиял яркими красками, мир наполнился звуками, в крови забродила Весна. А тут уж и сбор трав поспел. И рвала она траву лечебную, да приговаривала: «Небо-отец, Мать сыра Земля, помоги нарвать травки ради всякого угодья, ради всякого здоровья». Только хотела одуванчик сорвать, да окликнули ее. - Ты чего здесь ходишь, силки мои рвешь? Оленюшка подняла голову и увидела чадо, зим семи не больше. Чадо, как чадо, в рубашонке, небеленой. Самым примечательным были у мальца волосы. Тут и пегий, и рыжий , и каштановый цвет. Как будто и не мальчонка, а котенок. -А кто тебя такого малого в лес отпустил. -Дядька голод позвал, иди, говорит ,Найден и поймай зайца ,а то брюхо песни поет ,да спать не дает. - Да не серчай, я вот травки нарву, и уйду себе дальше, - Нет, заяц тебя учуял, ни за что не прискачет. Ведунья прислушалась к лесу и услышала заячью возню в зарослях осинника. - Ты туда силки ставь, как прыгнет косой из осинника, тут и попадется. - Не учи ученого, я так сразу сделать хотел, да ты меня спугнула. Хмыкнул мальчонка, да и пошел к кустам. Скоро в силках заяц заверещал. Олнеюшка села на пенек, интересно было ей, как чадо с зайцем справиться. Ничего справился, хоть и был русак почти в пол-роста отрока. -Ну чего расселась, помоги шкуру снять. -Ну, уж нет, охотничек, сам поймал, сам и разделывай. - А чего ты по лесу шастаешь Я тебя у нас в городище не видел. - А ты что всех там знаешь? -Нет не всех, но такую красоту непременно бы запомнил. Ладно побег я, как звать то тебя - Светлая. -Та самая? Ведаешь, и лекарка? - И это тоже -Тогда жди в гости. И побежал по тропинке к деревне , сверкая босыми пятками. Еще долго вспоминала она эту встречу, и невольная улыбка озаряла ее лицо. Оленюшка пришла из дальней дороги, вправляла ногу своему давнему знакомому - Огоньку,Так притомилась,что и вечерять не стала, и уснула до самого рассвета. Утром открыла дверь, в лес идти, чтобы умыться первой утренней росой, а тут и новый знакомый, чадо шустрое. - Здравствуй. Вот лечи. - И подтолкнул к ведунье отца. Невысокий, жилистый, бородка курчавиться недлинная, На кожаном ремешке есть несколько украшений-пряжек в форме медвежьих голов. А к поясу прицеплен нож и песчаник - специальный камень для заточки лезвия . -Покажь, тятя! - просяще ,обратилось чадо к отцу. Мужчина протянул ведунье руки. Все ладони были в шрамах , в старых белеющих , и в розовых ,недавних. Легкий ветерок разворошил кудри, и увидела ведунья пустые глазницы. Присели гости у избы на скамейку, угостились квасом ,и поведал Дубрав свою нелегкую судьбину. Родился Дубрав на берегу холодного Варяжского моря, рос не по годам смышленым и рослым, и больше всего, полюбилось ему у отца, бочки делать. Не раз и не два приходили к отцу слуги воеводские просили отдать отрока в службу ратную, но ушел Дубрав из родного дома не в ратники, а уплыл в дальнюю свейскую сторону, учиться делать корабли. Учился у мастеров, как дерево в лесу выбирать, как с ним обращаться, чтобы не пересушить. Больше всего полюбилось мастеру с дубом работать. Сначала прощения просить у лесного великана, потом сулить жизнь новую и веселую. У лучших мастеров, примечал, как дерево расщеплять, как доски правильно сушить над огнем. Как с помощью деревянных стяжек из заготовок собирать в единое целое и дракар для конунгов, и ладьи для купцов. Стал мастером, но жениться, не торопился, ждал часа на родные берега вернуться. Так случилось, что один из ярлов ушел на новые земли искать доли в соседних землях. Попросился Дубрав с ним. В одном из городищ на большой и славной реке было выпито ярлом с местным воеводой много ромейского вина, И к утру ударили по рукам, выторговал воевода за обруч серебряный свободного корабельного мастера. Ярл обещался летом побывать в этих краях и отвезти мастера в его родные приморские земли. Воевода Гроздан приказал мастеру сделать ему струг, каких не было даже у конунгов свейских. Корабельщику такая работа в радость, построить корабль морской с самой первой доски. Выбирая дерево для струга, подобрал в лесу мальчонку.От кого прятался мальчик было не ясно, но чадо обнял мужчину за шею ,зашептал : «Тятя ,тятя».И дрогнуло одинокое сердце. Так у Дубрава появился сынок -Найденыш. Не плаксивый, не боящийся ни мороза, ни жары. Корабельщик струг решил украсить змеем крылатым о трех головах, слышал о нем в песнях бояна. Канаты обрубили и струг шумно покатился по бревнам прямо в реку. мастер Иван стоял на корме с самым знатным кормщиком и радовался .Корабль вышел из устья реки в открытое море. Слушался руля, словно хорошая жена мужа. Теперь уже мастер хотел по возвращении поставить дом, да искать себе любую по душе, мать сынку приемному. В темную грозовую ночь причалил корабль к родному теперь для Дубрава берегу. Стража Воеводина всех со струга отпустила, окромя мастера. Ничего не понял он ,как схватили его да скрутили, и сам воевода Гроздан ,острым клинком ослепил корабельщика. Чтобы никому больше не строил кораблей. Посадили чадо и отца в лодку, и пустили по бурной, гремящей от бури реке. Но Водяной, восхищенный мастерством корабельщика, погнал челнок к устью Живки ,и там до самого Полесья, плыла утлая лодочка, пока не пр