– Еще в карманах какие-то камни, – буркнул наблюдавший за этой процедурой Звен.
– И в сапогах, – едва слышно прошелестела Дилли.
– А почти незаметно, – укоризненно признал магистр. – Так вот почему он не надел туфли!
– Тут есть какие-то… – Заглянув в шкаф, Леар достал войлочные госпитальные шлепанцы без задников. – Лекарь всех заставляет разуваться.
Эршель помрачнел и молча сбросил с ног короткие сапожки.
Через минуту на табурете сидел беловолосый старец в тонкой рубахе и дешевых шлепанцах и угрюмо сопел.
– Высыпай, – скомандовал старший магистр.
Брэн, осторожно помешивавший булькающее в серебряной чаше варево, кивнул и бережно, как золотую пыль, высыпал в свое зелье какой-то ингредиент.
Забулькало сильнее, вспухла над чашей пышная рыжая пена, и маг, немедленно сняв снадобье с магической горелки, слил его в прозрачную мензурку. Теперь оно было почти бесцветным, лишь чуть синеватым, и пахло свежестью и дождем.
– Одну мерку, – командовал процедурой Звен, и его коллега так же молча отлил зелье в прозрачный бокал с делениями. – Пейте, ваше величество.
Эршель, обреченно вздохнув, принял зелье с таким видом, будто это яд, и поднес к губам.
– Смелее, оно уже холодное. И не горькое.
Король смерил его едким взором и махом, как пьют противное лекарство, проглотил снадобье. Посидел секунду, прислушиваясь к себе, тихонько хмыкнул и оглянулся на столпившихся за его спиной магов.
– Ну…
– Тсс! Посидите минутку молча.
В следующую секунду король расслышал треск ткани и с досадой стиснул зубы, запоздало сообразив, что никто не собирался смотреть на его проклятый нарост через рубаху. Вот теперь он сидел не шевелясь, изо всех сил пытаясь унять бушующий в его груди гнев. А тот взвивался снова и снова, стоило старику вспомнить, что на его обезображенную мерзким наростом спину смотрят и две нахальные девчонки, в открытую называвшие себя его дочерьми.
– Темный лес!.. – едва слышно выдохнула Дилли, увидев воплощение проклятия.
Оно проросло под кожей короля, растянув ее уродливым пузырем. И если бы шаманы не вспугнули спонтанное заклинание и не добавили ему энергии и плетений, сейчас вполне могло бы сойти за возрастной жирок. А теперь было безобразным уродством, от которого хотелось побыстрее отвернуться и забыть. И его величество, несомненно, это понимал – вряд ли еще не рассмотрел себя в зеркалах.
– Я не вижу в нем ничего отчетливого, – почти виновато пробормотал Варгус. – Сплошная масса.
– Я тоже, – подтвердил Звен и вопросительно глянул на Дилли: – А вам что там видится?
Но ведунья, сделав знак сестре и брату, уже шла мимо них к королю. И искренне радовалась, что старик получил порцию успокаивающего зелья, добавляющего пациенту доверчивости.
– Там что-то неправильное. – Встав напротив отца, Дилли открыто заглянула ему в глаза. – Но в любом случае ты таскаешь это уже почти год. Тогда как женщины носят детей девять месяцев. А иногда и меньше, но младенцы от этого рождаются не менее здоровыми. Поэтому тебе пора его родить, и тогда мы посмотрим, что там. Но не волнуйся, никто из нас не намерен тебя обмануть. Обещаю, ты все увидишь своими глазами. Леар, прикажи принести серебряную посудину побольше, на кухне должна быть для заливного. И пару зеркал, поставим так, чтобы он мог рассмотреть каждое наше движение.
Серьезно кивнув, секретарь позвонил слугам, но прежде, чем открыть им двери, заботливо накинул на плечи короля свой плащ.
Через несколько минут все было готово. Эршель, молча и отрешенно наблюдавший за действиями магов, пристально уставился в зеркало. И тут же спохватился – поднял взор на стоящую перед ним Дилли и вымученно улыбнулся.
– Начинаем, – получив разрешающий кивок Звена, объявила ведунья королю. – Запомни, сейчас главный – ты. Это на твоем теле прижилось чужое, нечаянное заклятие, и из тебя оно тянет жизненную силу. Тебе нужно осознать, что так не может продолжаться вечно, пора ему от тебя отделиться. Как разделяются мать и ребенок, птица и яйцо, дерево и плод. Время пришло. Соберись и дай своему телу приказ напрячься, отторгнуть от себя созревшую сущность. Представь мысленно, как она отделяется от тебя, собирается в комок, отталкивается изо всей мочи. И сам ее отстраняй, отрывай упорно, как выталкивают из себя детей женщины. Сейчас для вас самое важное – разделиться, стать двумя свободными существами, начать жить порознь.
Дилли не особенно выбирала слова, зная точно: они будут всего-навсего фоном. Главное – это ее уверенность в своих действиях и манипуляциях магов, понимание необходимости и неизбежности избавления от проклятия.