Всевышний подарил мне ровно четверть ведра горьковато-солоноватой холодной воды, которую я сразу же перелил в пластиковую бутылку. На жаре за тридцать пять такая «минеральная» водичка пришлась очень кстати, и я её где-то за полчасика почти всю выпил…
Пока ехали обратно в Туркестан, Акжолыч принялся рассказывать легенды о колодце, слышанные им от местного деда-шыракшы. Так, однажды к колодцу приехал со своей матерью какой-то крутой «брателло», в футболке, шортах, золотых украшениях и татуировках. Орёл, нагло отодвинув в сторону людей, стоявших в очереди к колодцу, самовольно закинул ведёрко, и оно вдруг пришло ему почти полным, но только вода оказалась тёмно-красного цвета! «Это цвет крови!» – сказал ему шыракшы. «Брателло» оторопел, а бедная его мамка не то, что заплакала – она завыла, как на похоронах, уходя от колодца…
Через годик почти полное ведро такой же «кровавой» воды пришло одной женщине-сумасбродке с окрестного села (шыракшы её знал), которая вдруг нагло заявилась у колодца с огромной толпой полупьяных родственников, собравшихся на большой той, который эта мадам устраивала у себя накануне. Увидев такую воду, она и её родня тоже убежали от святыни в слезах.
А у одной моей алматинской знакомой года за два до этого в ведре вместо воды вдруг оказался масенький камушек! Люди, стоявшие вокруг колодца, увидев его, сразу же начали читать молитву: считалось, что этому человеку Всевышний со временем даст какой-то редкий талант – целителя или провидца, музыканта или писателя…
Вечером того воскресенья мы поехали посмотреть на вечерний Мавзолей Хаджи Ахмеда Йассауи, когда вокруг него уже включали подсветку. Но этот день оказался обычным непраздничным выходным днём, и подсветка горела далеко не вся. Тем не менее картинка «ночного» Мавзолея у меня получилась вполне ничёшная. Потом мы закатились в один туркестанский ресторанчик – ну как же было не попробовать местных шашлычков?!!
Утром понедельника Рустем с Нургуль ушли на работу, Айгуль с детьми оставалась пока у матери, а мы с Акжолычем собрать ехать в Шымкент. У меня на вечер был оттуда билет на поезд, а Саке собрался потом к своей мамке в Сас-Тюбе. Выезжая из города по проспекту имени погибшего в автокатастрофе местного паренька – олимпийского чемпиона по боксу Бекзата Саттарханова, я вдруг увидел то, чего увидеть здесь никак не ожидал: над проспектом висели растяжки для троллейбусных проводов! Акжолыч ничего про это не знал, но остановил машину возле дорожных рабочих, латавших какую-то дыру в асфальте. Мужики объяснили мне, что здесь и вправду хотели провести троллейбусную линию, но так, на «полдороге», и бросили…
Серик свернул с чимкентской трассы на шаульдерскую, и вскоре мы подъехали к Мавзолею Гаухар Ана, дочери Хаджи Ахмеда Йассауи. У неё был дар целительницы, вылечившей очень много людей. Но Всевышний не дал ей детей, на что Гаухар Ана пришла как-то пожаловаться отцу. «Все люди, которых ты вылечила – и есть твои дети!» – ответил ей Хаджи Ахмед. К могилке с побеленным извёсткой глиняным саркофагом был пристроен сбоку специальный домик для молитв. Акжолыч снова красиво спел мусульманскую молитву, я тихонько посидел рядом с ним, и мы покатили дальше.
Шоссе упёрлось в масенький железнодорожный разъезд Шойтобе – следующий от Туркестана в сторону Арыси. Напротив входных стрелок станции стоял Мавзолей Шахан-Ата Есенкулулы, ещё одного мусульманского святого, похороненного в этих местах. Мы подошли к высокому кирпичному мазару, возведённому над могилой, с металлической табличкой на нём. На лавочке в тени Мавзолея, спрятавшись от палящего солнца, сидел совсем старенький дедушка-шыракшы. Он вдруг узнал Шукаева, приезжавшего сюда пару лет назад, и стал спрашивать его о житье-бытье. Потом дедушка сам прочитал нам молитву, а мы сидели напротив него на другой лавочке и слушали. Напоследок он, в отличие от остальных шыракшы, которых я увидел за три этих дня, был очень даже не прочь попасть в кадрик на фоне Мавзолея…
Перебравшись на переезде через железную дорогу, мы повернули к Шаульдеру. Машинка вздрагивала на залатанном квадратными блямбами шоссе. Хорошо нырнув на очередной блямбе, «Шаттл» вдруг решил подкинуть нам загадку на сообразительность: задний мост автомобиля на каждом из этих «нырков» начал неприятно стучать! Остановились, осмотрели задние колёса и подвеску – ничего такого… Поехали дальше – стучит… Через три километра попалась площадка для отдыха с железобетонной смотровой эстакадой. Заехали, нырнули под задние колёса – всё целое… Выскочили обратно на трассу – снова стучит… Держа стрелочку спидометра на семидесяти, Акжолыч минут через сорок подрулил к Мавзолею Арыстан Баб.