Я не поверила сразу, что подобное возможно, но каждая появляющаяся и потухающая картинка заставляла меня убеждаться вновь и вновь, что я вижу совсем другой путь.
Сначала я увидела красные всполохи. Цвет земли. У меня пересохло во рту, а глаза хотелось раскрыть максимально широко, чтобы ничего не пропустить.
Вторым вспыхнул синий огонь. Цвет ветра и воздуха. Он нес с собой неистовые порывы, что пронизывали меня с головы до ног бешеными гривами своих скакунов.
Третьим на меня обрушился зеленый цвет, в чьих красках оживала природа.
А последним, родным и близким, полыхнул желтый. Цвет огня и солнца…
— Как‑то само собой получилось, что я стала чаще наведываться к Балте, — продолжила я свой рассказ. — Порой даже Ройна не знала об этом. Балта помогла мне создать геррас и заключить его внутрь моего браслета.
Я нажала два выступающих камушка на серебре, демонстрируя сестре медленно разворачивающиеся крылышки разноцветных пластинок. Сейчас первой стояла желтая, которую я с самого начала определила как свою личную.
— Создавать нужные образы мне помогли на юге, где сильные волшебницы. Они научили меня многому. Я радовалась, что Балта предложила мне побывать у них, — я с нежностью погладила трепещущие пластинки и продолжила: — Я называю свой геррас веером, ведь именно на него он похож. Веер маскарада!
— Но… — Вира тяжело вздохнула. — И что же дальше?
— Я ничего не планировала заранее, лишь позволяла себе время от времени появляться в разных уголках континента то под видом девушки — белошвейки, то в образе вольной легарды, а с некоторых пор обрела свое постоянное место и Наима — наследница Балты.
Когда мы только придумывали все это для меня, я строила целые планы, как буду завоевывать симпатию Кланта, но… Со временем просто растеряла всякую уверенность в себе, хотя и решила проверить, что будет…
— Так это?.. — киашьярина ошарашено воззрилась на меня. — Эмма, немедленно ответь!
— Да, — была вынуждена признать я. — Поверь мне, пожалуйста, ничего подобного я не задумывала! Все вышло как‑то само собой.
— Эмма! — нервно дернула меня за руку сестра. — Эмма, ты должна немедленно с ним поговорить!
Я лишь покачала головой и осторожно отцепила ее пальцы от своего локтя. Вира умолкла и опечаленно заглянула мне в глаза:
— Эмма, так будет лучше.
— Не будет, — уверенно произнесла я. — Не жди, что я пойду и скажу Кланту, что я ношу его ребенка. Он меня не поймет, а я никогда не смогу пережить подобный позор. Киашьяр меня не любит и никогда не любил. После этой новости он возненавидит меня и только мне от этого будет хуже.
— Но, Эмма, — всхлипнула сестра, — я же беспокоюсь за тебя.
— Не нужно, любимая, я справлюсь, — не веря даже себе, сказала я. — У меня впереди еще двенадцать месяцев, чтобы что‑то придумать или решить для себя.
Киашьярина тяжело понурилась и покачала головой:
— Ты делаешь самую большую глупость, Эмма. Я должна поговорить с Рэндом.
— Ты обещала, что никому не расскажешь, — напомнила я строго.
Сестра обреченно вздохнула:
— Если бы я знала, какую тайну придется хранить, то никогда не пообещала бы… Ты обязана ему сказать. Он имеет право знать!
— О чем ты? — опешила я. — Он даже не задумался о том, чтобы найти девчонку, с которой провел ночь. Ни я, ни Марта ему не нужны. Куда проще позвать очередную фрейлину или придворную даму к себе в опочивальню, чем думать хоть о ком‑то.
— Но…
— Нет, Вирена, не нужно более, — перебила я киашьярину. — Я все решила.
Ты пожалеешь потом, — предсказала сестра.
И я знала, что она права, но я знала и то, что просто не смогу сейчас поступить иначе. Так же, как и тогда, когда уходя из комнаты Кланта, я увидела свое отражение. Тогда на лице у Марты был написан страх и понимание, что я никогда не смогу никому рассказать об этом. И тогда же я испытала презрение и жалость к себе и к той личине, которую надела.
Глава 17
Лишь умелый портной сотворит чудо и оживит цветы на кружеве.
«Краткий курс придворного флирта, том первый»
Вирена не знала, что должна сказать сестре, слишком уж уверенно озвучила свое решение Эмма. Не в силах долее обсуждать ситуацию, киашьярина встала и молча удалилась, ощущая, как с каждым шагом тяжелеет груз на сердце.