ДЗИЦУКО. Если она способна уйти и бросить меня…
ЕСИО. Так вот я непременно заставлю ее зашвырнуть вас подальше.
ДЗИЦУКО. Тогда я просто отправлюсь на тот свет.
ЕСИО. Вы на тот свет? В таком случае вовсе не думаю, что Ханако станет несчастной. А вот если бы преставился я…
ДЗИЦУКО. Надеетесь, Ханако сразит скорбь? Нет, это же самое полезное, что вы могли бы сделать для нее. Будьте любезны, прикажите сыграть в долгий ящик, и тогда у нее наконец появится повод жить–поживать как ни в чем не бывало.
ЕСИО. Что в свою очередь даст основание жить вам самой. Нет уж, покорнейше благодарю.
Он направляется к спальне.
ДЗИЦУКО. Не смейте ходить туда!
ЕСИО. Ханако, я пришел!
ДЗИЦУКО. Уходите же, сделайте одолжение. После всех ваших жестоких пыток, учиненных здесь мне.
ЕСИО. Ханако! Ханако!
ДЗИЦУКО (присев перед ним на корточки). Да убирайтесь же, сказала. Вон отсюда.
ЕСИО (мягко, уклоняясь от нее). Ханако! Взгляни–ка, вот здесь веер. Тот самый веер с лунным отражением на воде. (Он раскрывает веер и идет к двери в спальню.)
ДЗИЦУКО. Ох-х! (Она съежилась на полу, закрыв лицо.)
Дверь спальни отворилась, и тут же вышла ХАНАКО. Она держит на груди веер с заснеженным пейзажем. Длинная пауза. ХАНАКО медленно приближается к ЕСИО.
ЕСИО. Это я, Есио. Я знаю, что заставил тебя долго ждать. Прости меня, Ханако. Зато я очень заботился о твоем веере.
ХАНАКО. Мой… веер…
ЕСИО. Да, и на нем еще такое лунное отражение на воде. А тот веер, что в руках у тебя, с заснеженным пейзажем ≈ он, наоборот, как раз мой.
ХАНАКО. Твой веер…. не твой веер. А что случилось с веером? Зачем вам понадобился веер?
ЕСИО. Да нет же. Это для тебя, Ханако, для тебя.
ХАНАКО. Для меня… веер…
ЕСИО. Ты не понимаешь меня? Ханако! (Он кладет рук и ей на плечи и трясет ее. И пока все это проделывает, ДЗИЦУКО на конец воспрянула духом. Она стоит неподвижно, вытаращившись на них.)
ХАНАКО. Есио?
ЕСИО. Да, это я, Есио.
ХАНАКО (длинная пауза. Она трясет головой почти совсем незаметно). Нет, это не ты. Это же не ты.
ЕСИО. Что ты говоришь? Ты что? Забыла меня?
ХАНАКО. Вы очень сильно похожи на него. Ваше лицо точь–в–точь как у него. Я все так и представляла себе в мечтах. И все же вы другой, потому что физиономии всех остальных мужчин в поднебесной мертвы. И вот только у моего Есио подлинно живое лицо. Нет, вы не Есио, и на вас надета маска абсолютного мертвеца.
ЕСИО. Что?!
ХАНАКО. Ведь и вы тоже труп. Ваша мина ≈ это сплошные кости. Отчего вы так уставились на меня своими пустыми глазницами.
ЕСИО. Да ты получше посмотри на меня. Посмотри же как следует!
ХАНАКО. А я все смотрю и смотрю. Я вижу вас куда лучше, чем вы сам (обращаясь к ДЗИЦУКО). Дзицуко, ты снова пытаешься обмануть меня, нет, правда? Ты хочешь обвести меня вокруг пальца и забрать с собой в поездку против моей воли, потому и позвала сюда вот этого незнакомца. Я же совершенно не знаю его. А ты вынудила его сказать, что он и есть мой Есио. Ты просто пытаешься заставить меня распрощаться с моим извечным умением ждать. Ждать и вчера, и сегодня, и завтра… Всегда только ждать, отчаянно думать об этом. До изнеможения ждать! Ждать абсолютно! Нет, правда, я не в состоянии расстаться со всем этим. Я буду ждать еще и еще, пока во мне еще есть силы ждать долго–предолго. И я все–таки буду, пока жива. Я сразу же распознаю маску всякого мертвеца, стоит мне только завидеть его.
ДЗИЦУКО (обращаясь к Есио, мягко). Пожалуйста, уходите. Лучше бы вам самому отказаться от этой затеи.
ЕСИО (с тоской). Ханако!
ХАНАКО, не оборачиваясь, подходит к мягкому креслу. Она усаживается в него, развернувшись лицом к зрителям. ЕСИО молча наблюдает за ней. Длинная пауза. ЕСИО внезапно выбегает.
ХАНАКО. Подойди–ка сюда.
ДЗИЦУКО. Да.
Снаружи начинает темнеть.
ХАНАКО. Уже вечер. Нет, правда?
ДЗИЦУКО. Да.
ХАНАКО. По вечерам так сияет утреннее солнце и громко заливаются петухи. Нет, правда? На том моем островке, где совершенно никому не нужны часы.
ДЗИЦУКО. Да.
ХАНАКО. Дзицуко, зачем мы должны куда–то ехать?
ДЗИЦУКО. А мы больше никуда уже не едем. Мы с тобой остаемся здесь навсегда.
ХАНАКО. Значит, правда? Мы никуда не уедем и останемся здесь? Ой, как я рада… Дзицуко!
ДЗИЦУКО. Да?
ХАНАКО. А тот мужчина… он только что заходил сюда. Он кто?
ДЗИЦУКО. Разве к нам кто–то заглядывал?