С трудом придя в себя после смерти отца, Екатерина вернулась к своей обыденной жизни. От отчаянной скуки и тоски спасали книги. На третий год после свадьбы все так же по весне императрица с племянником и невесткой переехала в Летний дворец, оттуда в свое любимое Царское Село. Зимой, как всегда, отправились в Москву, взяв с собой мебель, посуду да утварь (тогда еще не было постоянной обстановки в каждом государынином дворце), которая по дороге билась и ломалась, приходила в негодность. Однажды весь двор гостил у графа Алексея Григорьевича Разумовского в его поместье – Гостилицах. Екатерину с камер-фрау Марией Крузе и фрейлинами поселили в доме, который среди ночи развалился. Екатерина, как говорится, родилась в рубашке, ее успели спасти, она отделалась немногими синяками, а некоторым фрейлинами и работным людям пришлось вовсе поплатиться жизнью. С тех пор перед вселением дом тщательно осматривали, ремонтировали и токмо тогда въезжали.
Мужа своего Великая княгиня видела по большей части тогда, когда нужна была ее помощь или совет.
Увлекшись охотой, Петр Федорович принялся дрессировать своих легавых, коих держал в своей половине дома. Дрессировал он их крайне жестоко, так, что собаки постоянно жалобно скулили и визжали. Однажды, не выдержав визга, Екатерина открыла дверь на его половину и увидела, что Великий князь держит собаку за ошейник на весу, а мальчик-калмык – за хвост. При том Петр бил ее кнутом. Ничего не сказав, расстроенная Екатерина вышла. Говорить было бесполезно – сие лишь разозлило бы его. Великая княгиня давно заметила: у наследника отсутствует грань предела жестокости. Многие примеры указывали на то, особливо ежели вспомнить недавнюю его выходку с крысой, кою он изловчился убить, а потом еще и повесить на маленькой виселице, сработанной его же руками. Преодолевая отвращение, Екатерина спросила тогда, зачем же он учинил таковое с крысой. Великий князь ответил, что тварь несет заслуженную кару за то, что погрызла его крахмальных солдатиков.
Полюбив охоту, теперь он прилежно занимался воспитанием охотничьих собак. Завел себе друзей среди охотников, которые однажды передали ему, что, мол, некий поручик Бутырского полка, Иосаф Батурин, хотел бы с ним поговорить, но о чем – они не знали. Поручик же не хотел никому открывать сего. Однажды на охоте возле Мытищ Великий князь из любопытства встретился с ним. При виде Великого князя пав на колени, Батурин поклялся не признавать никакого другого государя, окромя него, и делать все, что Великий князь прикажет. Напуганный сим признанием, Петр Федорович пришпорил лошадь и умчался. На следующий день он побежал за советом к жене. Он так и называл ее – «Madam de la Resource», то есть запасная советчица, помощница. По заведенному им обыкновению, он, чуть что, по-мальчишески вприпрыжку бежал к ней за помощью, и, получив ее, бегом удалялся. На сей раз его обеспокоило сообщение охотников, что поручик Батурин арестован и переведен в Преображенское, где находилась Тайная канцелярия. Петр, так преданно любивший своих новых друзей, весьма испугался оказаться замешанным в заговоре. Его опасения оправдались, ибо через несколько дней он узнал, что они тоже арестованы и отвезены в Преображенское.
Выслушав сбивчивый рассказ Петра, Екатерина Алексеевна принялась успокаивать его. Прошло несколько дней, и Великий князь сообщил Екатерине, что приятели его выпущены на свободу, но с условием высылки за границу, и что они велели передать Его Высочеству – они не назвали его имени. Получив сие известие, Петр Федорович запрыгал от радости и долго не мог успокоиться. Что ни говори, а императрица весьма жалела своего племянника и сделала вид, будто он здесь совсем ни при чем. Что касается Иосафа Батурина, то его нашли виновным, ибо у него имелись далеко идущие замыслы: убить императрицу, поджечь дворец, создать переполох и оным преступным способом возвести Великого князя на престол. Поручика Батурина осудили на заключение в Шлиссельбурге до конца жизни.
В течение лета девятнадцатилетняя Великая княгиня – за неимением лучшего и, понеже скука при дворе росла, – пуще всего пристрастилась к верховой езде, остальное же время читала у себя все, что попадалось под руку. Прочитала она некоторые сочинения Готфрида Лейбница, Христиана Вольфа, Жан-Жака Руссо, даже новоявленного немецкого философа – Иммануила Канта. Что касается Великого князя, то, поскольку он лишился своих обожаемых охотников, теперь он выбрал новых любимцев среди камер-лакеев. На даче он продолжал дрессировать свору собак, а когда уставал их мучить, принимался за свою скрипку. Петр не знал ни одной ноты, но имел отличный слух, и для него красота звука заключалась в силе и страстности, которые он и старался извлечь из своей скрипки при помощи смычка. Однако слушатели его темпераментной игры с большим удовольствием избегали бы его концертов, понеже слушать громкий скрип было выше всяких сил. Пуще других мучилась его супруга.