Однако после 1870 года стало ясно, что демократизации государственной политики не избежать. Массы были намерены вступить на политическую арену, не считаясь с тем, нравится это их правителям или нет. И это действительно произошло. Избирательная система, основанная на широком предоставлении права голоса и даже (теоретически) на всеобщем избирательном праве (для мужского населения), появилась в 1870-х годах во Франции, в Германии (по крайней мере, при выборах во Всегерманский парламент), в Швейцарии и в Дании. В Британии, в результате введения «Законов о реформе» в 1867 и в 1883 гг.[22], электорат вырос почти в 4 раза, т. е. количество избирателей в возрасте более XX лет увеличилось с 8 % до 29 %. В Бельгии в 1894 году произошла реформа избирательного права, после проведения всеобщей забастовки с этим требованием; в результате количество избирателей выросло с 3,9 % до 37,3 процента от всего взрослого населения. В Норвегии число избирателей в 1898 году удвоилось, с 16,6 % до 34,8 %. В Финляндии после революции 1905 года произошла беспримерная демократизация избирательного права: 76 % взрослого населения получили право голоса. В Швеции в 1908 году электорат удвоился, так как там решили не отставать от Норвегии. В Австрии в 1907 году было введено всеобщее избирательное право (только в австрийской части империи). В Италии всеобщее избирательное право было введено в 1913 г. За пределами Европы США, Австралия и Новая Зеландия были демократическими странами. В 1912 г. такой же стала Аргентина. Если оценивать все по более поздним стандартам, то демократизация была пока неполной, так как электорат составлял лишь 30–40 % взрослого населения, которое могло бы участвовать в выборах при условии введения всеобщего избирательного права; тем не менее даже требование избирательного права для женщин перестало быть просто утопическим лозунгом. В 1890-е годы были приняты соответствующие законы в США (в штате Вайоминг), в Новой Зеландии и в Южной Австралии, т. е. на окраинах мира белых поселенцев, а в 1905–1913 гг. это произошло в демократической Финляндии и в Норвегии.
Все эти преобразования отнюдь не вызывали энтузиазма правительств, занимавшихся их проведением, даже если они совершались на основе идеологических убеждений в необходимости народного представительства. Читатели, вероятно, уже заметили, как поздно ввели широкие избирательные права даже такие страны, которые с давних пор считались глубоко демократическими, например, скандинавские страны; не говоря уже о Нидерландах, где, в отличие от Бельгии, систематическая демократизация встречала сопротивление вплоть до 1918 года (хотя электорат рос примерно такими же темпами). Политики довольствовались профилактическим расширением избирательного права до тех пор, пока они, а не крайние левые, могли контролировать ситуацию. Так было во Франции и в Британии. Среди консерваторов находились циники, подобные Бисмарку, не сомневавшиеся в традиционной «лояльности» (а на самом деле — в невежестве и глупости, как откровенно выражались либералы) массового электората, считая, что всеобщее избирательное право усилит правых, а не левых. Но даже Бисмарк предпочел не рисковать в Пруссии (которая доминировала в Германской империи), где он поддержал введение избирательного права только для трех классов, что обеспечивало прочное преимущество для правых. Такая предосторожность оказалась мудрой, так как массовый электорат вышел из-под контроля сверху. То в одной стране, то в другой политики отступали перед давлением и волнениями народных масс или перед возможностью внутренних политических конфликтов. В обоих случаях они страшились последствий того, что Дизраэли называл «прыжком в темноту», которые могли оказаться непредсказуемыми. Конечно, социалистическая агитация 1890-х годов, а также прямое и косвенное влияние первой русской революции ускорили демократизацию. Как бы то ни было, но в период 1830–1914 годов большинство западных стран было вынуждено смириться с неизбежностью и принять демократизацию, каким бы путем она ни развивалась. Откладывать и дальше демократические преобразования было уже невозможно. Теперь проблема заключалась уже в том, чтобы уметь манипулировать ими.
И такая манипуляция, даже в самом примитивном виде, осуществлялась пока достаточно легко. Например, можно было наложить строгие ограничения на политическую деятельность народных собраний, избранных путем применения всеобщего избирательного права. Это был способ Бисмарка, по которому конституционные права германского парламента (Рейхстага) были сведены к минимуму. Другой способ состоял в том, что вторая палата парламента, составленная по праву наследования (как в Великобритании), или другие подобные органы тормозили работу народного собрания, избранного демократическим путем. Либо сохранялись, хотя бы частично, имущественные ограничения избирательного права, усиленные к тому же неравноправием по признаку образования: например, в Бельгии, в Италии и в Нидерландах давали дополнительные голоса гражданам с высшим образованием; в Британии оставляли места для выпускников университетов. В Японии парламентаризм с подобными же ограничениями был введен в 1890-е годы. Такое «маскарадное» избирательное право (как называли его в Британии) подкреплялось еще одним полезным изобретением: изменением границ избирательных округов (которые в Австрии называли «избирательной геометрией»), позволявшим либо увеличить, либо свести до минимума возможности определенных партий. Боязливые или просто осторожные избиратели подвергались давлению путем проведения открытого голосования, чтобы за процессом могли наблюдать могущественные лендлорды или другие хозяева: например, в Дании открытое голосование сохранялось до 1901 г.; в Пруссии — до 1913 года; в Венгрии — до 1930-х годов. Можно было повлиять на результаты выборов путем создания предвыборных блоков (этот способ любили применять американские политические боссы); в Европе таким мастером политики по принципу «чего изволите» оказался итальянский либерал Джованни Джолитти. Минимальный возраст для получения права голоса тоже открывал возможности для манипуляций: в демократической Швейцарии он составлял 20 лет, а в Дании — 30 лет; нередко его повышали при расширении избирательного права по другим критериям. Наконец, всегда оставалась возможность для обыкновенного саботажа: например, путем усложнения процесса регистрации избирателей. По оценкам исследователей, в Британии в 1914 году в результате подобных ухищрений были фактически лишены права голоса примерно 50 % всех рабочих.
22
«законов о реформе» в 1867 и 1883 гг. — В результате реформ избирательного права в Англии, проведенных в 1867 и 1883 гг., число избирателей возросло в два раза и достигло почти 5 млн человек.