К марту первый клуб из новой волны «Темных комнат» был готов к открытию. Он располагался в Вильямсбурге, в Бруклине, и мы довольно легко нашли для него место, раз у нас имелись деньги – законы и многие пути снабжения были теми же, что и для клуба на Манхэттене, и поездки в метро на поезде, который ходил раз в час, не напрягали. Новый клуб располагался в здании, где когда-то был русский православный собор. Хотя мой кузен Толстый содержал бар в церкви в течение многих лет, это было мое первое «святое» место.
Возможно, мне стоило уделить больше внимания духовным вопросам, но я не стала – вера это не мое, и как я уже говорила, я так или иначе за мою жизнь разочаровалась в религиозной организации. Здание с желтыми кирпичными стенами и медными куполами в русском стиле имело благоприятное расположение – оно находилось в центре, в живописном месте. По правде говоря, меня волновало скорее то, что здание русское, а не то, что оно являлось собором, потому что я до сих пор не желала ассоциировать клуб с русской мафиозной семьей. Но «Темная Комната» была настолько популярна в Манхэттене, и я решила, что потенциальная ассоциация не будет большим ударом. Плюс, цена была хорошая.
Я оделась на открытие нового клуба, когда мой сотовый телефон зазвонил. Это был Джонс.
— Мисс Баланчина, обнаружено тело у дверей клуба на Манхэттене. Полицию уже вызвали, но я думаю, вам тоже придется приехать.
Полиция работала медленно в эти дни, поэтому я не удивилась, обнаружив, что к моему приезду о теле не позаботились. Плотный мужчина лежал на ступенях лицом вниз. Я не видела никаких явных травм на теле. Даже со спины он показался мне знакомым. Я знала, что не следует трогать тело на месте преступления, но ничего не могла с собой поделать. Я нагнулась и приподняла большую луковообразную голову, которая напомнила мне купола Бруклинского клуба. Голова была все еще неестественно теплой в моих руках.
Это был мой двоюродный брат Толстый, глава Семьи.
Я уже не была ревностной католичкой, но перекрестилась.
Я поручила Джонсу накрыть Толстого, а затем обнести место бархатными канатами, направляя клиентов в обход тела моего кузена. Ожидая прибытия полиции, я вошла внутрь, чтобы позвонить Мышке, которой за относительно короткое время удалось стать второй после Толстого.
— Мышь, Толстый мертв.
Мышка, как и я, плаксой не была. Несколько минут она молчала. Таков был ее способ справляться с трудностями.
— Ты все еще здесь?
— Да, я думаю, — сказала она, спокойная как танк. — Должно быть, это были Баланчики. Посмотри на время. Они знали, что ты открываешь вторую «Темную Комнату». Должно быть, они решили сделать заявление, убив Толстого. Это только теория, но Толстый боролся с ними несколько месяцев. Он пытался защитить твой бизнес.
— Почему он не пришел ко мне?
— Он хотел держать тебя подальше от этого всего, Анни, — сказала она. — Теперь будет борьба, которая даст понять, кто возглавит Семью, когда Толстый мертв. Мне вот интересно...
— Да?
— Может, это будешь ты? В Семье тебя очень сильно уважают.
— Я не могу этого сделать, Мышь. У меня есть работа и я не заинтересована в управлении Семьей.
— Нет, ты не будешь. Почему ты звонишь мне?
— Я знаю, вы с Толстым были близки, — сказала я. — Ты в порядке?
— Я всегда в порядке, — ответила она.
До восьми вечера полиция не приезжала за телом Толстого, то есть целых три часа после того, как Джонс сообщил мне о смерти. Они запаковали Толстого в черный мешок, и сказали мне, что расследование закончено.
— Вы собираетесь искать свидетелей? — спросила я одного из полицейских. — Может быть зададите мне пару вопросов?
— Вы будете учить меня, как делать мою работу, мисс? — заявил сотрудник полиции. — Смотрите, Толстый Медовуха из бандитской верхушки. Здесь нет никакого преступления. Это только вопрос времени, когда он закончит с тремя пулевыми отверстиями в груди. У нас есть реальные происшествия, а сил на их расследования где-то около сорока процентов от необходимого.
Я чувствовала злость. Я знала, что такие же мнения высказывались, когда умер мой отец. Мой двоюродный брат не виноват, что был рожден Баланчиным, также как и я.
— Он мой кузен, — сказала я. — Люди заботились об этом человеке.
— Ах, так вы знали покойного, не так ли? Может быть, вы хотите, что мы провели расследования на ваш счет? — предложил сотрудник полиции. — Жертва, как правило, находится недалеко от преступника.
— У меня есть друзья, и вы знаете это. Берта Синклер приходит в мой клуб каждую неделю.
Полицейский рассмеялся.
— Вы думаете, она не в курсе, что ваш брат убит? Она единственная велела нам отвезти тело в морг, и будем считать, что этот вопрос закрыт.
Я опоздала на четыре часа на открытие клуба в Бруклине. Когда я, наконец, прибыла, вечеринка заканчивалась. Казалось, что это была хорошая вечеринка, но я в любом случае была не в том настроении.
— Что случилось? — спросил меня Тео.
Я покачала головой и сказала ему, что объясню позже.
Я отправилась в бар, чтобы выпить. Мне нужно было проветрить свою голову. Мистер Делакруа сел рядом со мной.
— Где ты была? — спросил он.
Я рассказала про вечер. В конце я спросила:
— Если бы это произошло, когда вы были окружным прокурором, вы бы действовали как Берта Синклер? Вы бы тоже запихнули тело Толстого в мешок и сказали бы мне, что расследования не будет, потому что мой двоюродный брат был плохим парнем из плохой семьи?
— Мне хочется сказать тебе, что я наверняка бы расследовал, но это не соответствует действительности, — произнес мистер Делакруа после паузы. — Решение бы зависело от того, что еще происходило бы в городе в это время.
— А что насчет меня? Если бы я умерла, кто-нибудь удосужился бы расследовать?
— Аня, ты сейчас важная персона. У тебя собственный бизнес, ты приносишь много денег этому городу. Твоя смерть не осталась бы незамеченной.
Я почувствовала себя немного лучше.
— У города проблема не в смерти твоего двоюродного брата, а кто станет его преемником. Мы хотим знать, с кем будем иметь дело. Может у твоих друзей есть мысли по этому поводу?
Я пожала плечами.
— Ну, кто-то да будет управлять Семьей и, вероятно, было бы мудро с твоей стороны поинтересоваться. Ты не захочешь, чтобы они выбрали кого-то, чьи интересы противоречат твоим собственным.
Я не думала об этом.
— Аня, — сказал мистер Делакруа, — если Мышь права и нападение было предостережением, то, возможно, тебе стоит пересмотреть свое решение о личной охране.
— Мистер Делакруа, мы уже обсуждали этот вопрос раньше, и моя позиция не изменилась. Я скорее умру, зная, что хожу по этому городу и по этой планете, как свободный человек. Мне нечего скрывать и я не нуждаюсь в охране.
Мистер Делакруа улыбнулся мне.
— Это кажется благородным, но неправильным. Как ты и говоришь, ты действительно свободный человек. Я не могу контролировать твои действия, лишь советовать тебе. Я не думаю, что найм охранников что-то отнимет у тебя или у твоего успеха. Но давай не будем это обсуждать. — Он чокнулся со мной. — С Бруклин вышло неплохо, ты так не думаешь?
На следующий день я была вызвана на совещание в Бассейн, штаб-квартиру семьи Баланчиных. Знак уважения, который мне оказывали, хотя технически я не состояла в Семье. Я пыталась избежать контакта с Семьей несколько лет, с тех пор, как открыла свой клуб. Однако со смертью Толстого иных вариантов не оставалось. Мистер Делакруа был прав, сказав, что я должна поинтересоваться человеком, которого изберут главой семьи Баланчиных.
Когда я добралась до Бассейна, Мышь уже ждала меня в холле.
— Все внизу.
— Я опоздала? — спросила я. — В сообщении говорилось о четырех.
— Нет. Ты вовремя. Пойдем.