Запечатлеется на нем узор,Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть —Узора милого не зачеркнуть!
* * *
Невыразимая печальОткрыла два огромных глаза,Цветочная проснулась вазаИ выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоенаИстомой – сладкое лекарство!Такое маленькое царствоТак много поглотило сна.
Немного красного вина,Немного солнечного мая —И, тоненький бисквит ломая,Тончайших пальцев белизна…
* * *
Ни о чем не нужно говорить,Ничему не следует учить,И печальна так и хорошаТемная звериная душа:
Ничему не хочет научить,Не умеет вовсе говоритьИ плывет дельфином молодымПо седым пучинам мировым.
* * *
Когда удар с ударами встречается,И надо мною роковойНеутомимый маятник качаетсяИ хочет быть моей судьбой,
Торопится, и грубо остановится,И упадет веретено, —И невозможно встретиться, условиться,И уклониться не дано.
Узоры острые переплетаются,И всё быстрее и быстрейОтравленные дротики взвиваютсяВ руках отважных дикарей…
* * *
Медлительнее снежный улей,Прозрачнее окна хрусталь,И бирюзовая вуальНебрежно брошена на стуле.
Ткань, опьяненная собой,Изнеженная лаской света,Она испытывает лето,Как бы не тронута зимой;
И если в ледяных алмазахСтруится вечности мороз,Здесь – трепетание стрекозБыстроживущих, синеглазых.
Silentium
Она еще не родилась,Она и музыка и слово,И потому всего живогоНенарушаемая связь.
Спокойно дышат моря груди,Но, как безумный, светел день,И пены бледная сиреньВ черно-лазуревом сосуде.
Да обретут мои устаПервоначальную немоту,Как кристаллическую ноту,Что от рождения чиста!
Останься пеной, Афродита,И, слово, в музыку вернись,И, сердце, сердца устыдись,С первоосновой жизни слито!
* * *
Слух чуткий – парус напрягает,Расширенный пустеет взор,И тишину переплываетПолночных птиц незвучный хор.
Я так же беден, как природа,И так же прост, как небеса,И призрачна моя свобода,Как птиц полночных голоса.
Я вижу месяц бездыханныйИ небо мертвенней холста;Твой мир, болезненный и странный,Я принимаю, пустота!
* * *
Как тень внезапных облаков,Морская гостья налетелаИ, проскользнув, прошелестелаСмущенных мимо берегов.
Огромный парус строго реет;Смертельно-бледная волнаОтпрянула – и вновь онаКоснуться берега не смеет;
И лодка, волнами шурша,Как листьями, – уже далёко…И, принимая ветер рока,Раскрыла парус свой душа.
* * *
Из омута злого и вязкогоЯ вырос, тростинкой шурша,И страстно, и томно, и ласковоЗапретною жизнью дыша.
И никну, никем не замеченный,В холодный и топкий приют,Приветственным шелестом встреченныйКоротких осенних минут.
Я счастлив жестокой обидою,И в жизни, похожей на сон,Я каждому тайно завидуюИ в каждого тайно влюблен.
* * *
В огромном омуте прозрачно и темно,И томное окно белеет;А сердце, отчего так медленно оноИ так упорно тяжелеет?
То всею тяжестью оно идет ко дну,Соскучившись по милом иле,То, как соломинка, минуя глубину,Наверх всплывает без усилий.
С притворной нежностью у изголовья стойИ сам себя всю жизнь баюкай,Как небылицею, своей томись тоскойИ ласков будь с надменной скукой.
* * *
Как кони медленно ступают,Как мало в фонарях огня!Чужие люди, верно, знают,Куда везут они меня.
А я вверяюсь их заботе.Мне холодно, я спать хочу;Подбросило на повороте,Навстречу звездному лучу.
Горячей головы качаньеИ нежный лед руки чужой,И темных елей очертанья,Еще невиданные мной.
* * *
Скудный луч, холодной мерою,Сеет свет в сыром лесу.Я печаль, как птицу серую,В сердце медленно несу.
Что мне делать с птицей раненой?Твердь умолкла, умерла.С колокольни отуманеннойКто-то снял колокола,
И стоит осиротелаяИ немая вышина —Как пустая башня белая,Где туман и тишина.