Союзники, колеблющиеся перед Рейном и зимой, 9 ноября прислали ему из Франкфурта неофициальное предложение о мире без подписи: Франция сохраняла свои естественные границы — Рейн, Альпы, Пиренеи — но отказывалась от всех притязаний на что-либо за их пределами.18 2 декабря Наполеон ответил через Коленкура, министра иностранных дел, давая свое официальное согласие. Однако революция в Голландии положила конец французскому контролю над устьями Рейна; союзники поддержали эту революцию и отказались от признания естественных границ Франции.19 Вместо этого они издали (5 декабря) «Франкфуртскую декларацию»: «Союзные державы не ведут войны с Францией. Государи желают, чтобы Франция была великой, сильной и счастливой….. Державы подтверждают, что Французская империя владеет территорией, которой она никогда не обладала при своих королях».20
Для того чтобы отделить народ от императора, требовалось совсем немного. Сенат и законодательное собрание открыто восстали против него, требуя принятия конституции с гарантиями свободы. 21 декабря союзники перешли Рейн и вступили во Францию. 29 декабря Сенат направил Наполеону заверения в верности и поддержке. Но в тот же день Лене, депутат от роялистского Бордо, зачитал Законодательному собранию доклад, в котором критиковал «ошибки» и «эксцессы» императорской администрации, восхвалял «счастливое правление Бурбонов» и поздравлял союзников с тем, что они «желают удержать нас в пределах нашей собственной территории и подавить амбициозную деятельность, которая в течение последних двадцати лет была столь гибельной для всех народов Европы».21 Законодательное собрание проголосовало 223 голосами против 31 за то, чтобы доклад Лайне был напечатан. Вечером Наполеон приказал закрыть заседание.
1 января 1814 года законодательное собрание прислало ему делегацию, чтобы поздравить с началом сезона. Он ответил вспышкой накопившегося гнева и усталости:
«Конечно, когда мы должны оттеснить врага от наших границ, не время просить меня о конституции. Вы не являетесь представителями народа, вы всего лишь депутаты, посланные департаментами….. Я один являюсь представителем народа. В конце концов, что такое трон? Четыре куска позолоченного дерева, обитые бархатом? Нет! Трон — это человек, и этот человек — я сам. Именно я могу спасти Францию, а не вы! Если бы я послушал вас, я бы сдал врагу больше, чем он требует. Вы получите мир через три месяца, или я погибну».22
После того как потрясенные делегаты покинули его, Наполеон отправился за несколькими избранными сенаторами, объяснил им свою политику и переговоры о мире, а в заключение смиренно признался, словно перед судилищем истории:
«Я не боюсь признать, что слишком долго вел войну. Я задумал грандиозные проекты; я хотел закрепить за Францией мировую империю. Я ошибался; эти проекты не были пропорциональны численности нашего населения. Я должен был бы взять их всех под ружье; и теперь я понимаю, что развитие общества, моральное и социальное благополучие государства несовместимы с превращением всего народа в нацию солдат.
«Я должен искупить вину, которую я совершил, слишком полагаясь на свою удачу; и я искуплю ее. Я заключу мир. Я заключу его на тех условиях, каких потребуют обстоятельства, и этот мир будет смертельным только для меня. Это я обманул себя; это я должен страдать, а не Франция. Она не совершила никакой ошибки; она пролила за меня свою кровь; она не отказала мне ни в какой жертве…..
«Итак, идите, господа, объявите своим департаментам, что я собираюсь заключить мир, что я больше не буду требовать крови французов для моих предприятий, для себя… но для Франции и для поддержания целостности ее границ. Скажите им, что я прошу лишь средств для отражения иноземного врага с нашей родной земли. Скажите им, что Эльзас, Франш-Конте, Наварра, Беарн подвергаются вторжению. Скажите им, что я призываю французов прийти на помощь Свободе».23
21 января он приказал своим агентам освободить папу Пия VII из Фонтенбло и организовать его возвращение в Италию. 23 января он собрал в Тюильри офицеров Национальной гвардии, представил им императрицу и «короля Рима» (красивого мальчика, которому еще не исполнилось трех лет) и рекомендовал их на попечение гвардии. Он снова назначил Марию Луизу регентшей на время своего отсутствия, на этот раз с братом Жозефом в качестве генерал-лейтенанта империи и администратора императрицы. 24-го числа ему сообщили, что Мюрат перешел на сторону союзников и собирается выступить из Неаполя с восьмидесятитысячной армией, чтобы помочь изгнать Эжена из Италии. В тот же день он попрощался с женой и сыном, которых больше никогда не увидит, и покинул Париж, чтобы присоединиться к своей воссозданной армии и бросить вызов захватчикам Франции.