Ницца, 31 марта 1796 года
Не проходит и дня, чтобы я не любил тебя, не проходит и ночи, чтобы я не держал тебя в своих объятиях. Я не могу выпить чашку чая, не проклиная военное честолюбие, которое отделяет меня от души моей жизни. Будь я погружен в дела, или веду свои войска, или инспектирую лагеря, моя очаровательная Жозефина заполняет мои мысли…..
Душа моя печальна, сердце в цепях, и я представляю себе вещи, которые приводят меня в ужас. Вы не любите меня, как прежде; утешьте себя в другом месте…..
Прощай, моя жена, моя мучительница, мое счастье… кого я люблю, кого боюсь, источник чувств, которые делают меня нежным, как сама природа, и импульсов, под воздействием которых я становлюсь катастрофическим, как молния. Я не прошу вас любить меня вечно или быть верным мне, но просто… сказать мне правду…. Природа сделала мою душу решительной и сильной, в то время как вашу она построила из кружев и марли….. Мой разум вынашивает грандиозные планы, мое сердце полностью поглощено тобой…
Прощай! Ах, если вы любите меня меньше, значит, вы никогда не любили меня. Тогда меня действительно можно пожалеть.
Он снова писал ей 3 и 7 апреля, на фоне нарастающего темпа войны. Он изучал всю информацию, которую мог получить, о силах противника, которые он должен разгромить: австрийская армия под командованием Болье в Вольтри близ Генуи, другая под командованием Арджентау в Монтенотте, дальше на запад, и сардинская армия под командованием Колли в Чеве, дальше на север. Болье предполагал, что его линии связи будут служить для информирования его, если какая-либо из его армий будет нуждаться в срочной помощи. Исходя из этого, он мог с полным основанием рассчитывать на отражение французской атаки, поскольку его объединенные силы превосходили французские примерно два к одному. Стратегия Наполеона заключалась в том, чтобы как можно более скрытно и быстро перебросить как можно больше своих войск к одной из обороняющихся армий и разгромить ее, прежде чем две другие смогут прийти на помощь. Этот план предполагал быстрые марши французов по пересеченной местности и горам; он требовал выносливых и решительных воинов. Наполеон попытался воодушевить их первой из тех знаменитых прокламаций, которые составляли немалую часть его вооружения:
Солдаты, вы голодны и раздеты. Республика многим вам обязана, но у нее нет средств, чтобы выплатить свои долги. Я пришел, чтобы привести вас на самые плодородные равнины, какие только видит солнце. Богатые провинции, роскошные города — все будет в вашем распоряжении. Воины! С такой перспективой перед вами, можете ли вы не проявить мужества и стойкости?45
Это было открытое приглашение к грабежу, но как еще он мог заставить этих неоплачиваемых людей выдержать долгие марши, а затем встретить смерть? Наполеон, как и большинство правителей и революционеров, никогда не позволял морали препятствовать победе и верил, что успех обелит его грехи. Разве Италия не должна участвовать в расходах на свое освобождение?
Первой целью его стратегии было разбить сардинскую армию и заставить сардинского короля отступить в Турин, свою пьемонтскую столицу. Серия решающих и успешных сражений — Монтенотте (11 апреля), Миллесимо (13 апреля), Дего (15 апреля) и Мондови (22 апреля) — разбила сардинские войска и вынудила Карла Эммануила подписать в Кераско (28 апреля) перемирие, уступив Савойю и Ниццу Франции и, по сути, выйдя из войны. В этих сражениях молодой полководец поражал своих подчиненных остротой и быстротой восприятия событий, потребностей и возможностей, ясностью и решительностью приказов, логикой и успехом тактики, завершающей дальновидную стратегию, которая часто заставала врага во фланг или тыл. Старшие генералы научились подчиняться ему с уверенностью в его прозорливости и рассудительности; молодые офицеры — Жюно, Ланн, Мюрат, Мармон, Бертье — выработали в нем преданность, которая не раз встречала смерть за его дело. Когда после этих побед измученные люди достигли высоты Монте-Земото, откуда открывался вид на освещенные солнцем равнины Ломбардии, многие из них разразились спонтанным приветствием в адрес юноши, который так блестяще руководил их действиями.
Теперь им не нужно было грабить, чтобы жить; везде, где он устанавливал французскую власть, Наполеон облагал налогами богачей и церковную иерархию, а также убеждал или приказывал городам вносить средства на содержание и порядок в войсках. 26 апреля в Шераско он обратился к своей армии с умной хвалебной речью, в которой предостерег ее от грабежей: