Коммунисты считают ниже своего достоинства скрывать свои взгляды и цели. Они открыто заявляют, что их цели можно достигнуть только путем насильственного ниспровержения всех существующих условий жизни. Заставьте правящие классы дрожать от коммунистической революции. Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Завоюют же они весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
I
Количество религиозных идеологий заставляет нас испытывать гордость за то место в мире, которое религия занимает в событиях 1789–1848 гг. а светская идеология удивляет качеством. За небольшим исключением все значительные мыслители нашего периода говорили на светском языке, невзирая на то, какую религию они исповедовали. Многое из того, о чем они думали (и то, что простые люди воспринимали как должное, не слишком об этом задумываясь), будет обсуждаться ниже под более подходящими заглавиями — наука и искусство, некоторые мы уже обсудили. Сейчас мы остановимся на том, что стало главной темой после двойственной революции: природа общества и путь, которым оно шло или должно было идти. По этой ключевой проблеме существовало два разных мнения: одни придерживались того пути, которым мир шел, а другие считали иначе, другими словами, одни верили в прогресс, другие нет. В известном смысле существовало только одно мнение (Weltanschauung[189]), имевшее значение, и ряд других мнений, которые, несмотря на их заслуги, по сути являлись негативной критикой главного, победоносного, рационалистического, мнение гуманистов-просветителей XVIII в. Его передовые представители твердо (и справедливо) считали, что человеческая история — это подъем, а не спуск и не медленное сползание по наклонной плоскости. Они могли наблюдать, как научные знания человека, его способность управлять техникой и природой возрастают с каждым днем.
Они верили, что человеческое общество и каждый человек может становиться лучше благодаря разуму, и им суждено стать лучше в процессе истории. По данным пунктам мнения буржуазных либералов и революционных пролетарских социалистов сходились.
До 1789 г. наиболее сильные и передовые формулировки этой идеологии прогресса принадлежали классическому буржуазному либерализму. Ее основная система была настолько основательно разработана в XVII и XVIII вв., что обсуждать ее здесь не стоит. Она была узкой, ясной и четко ограниченной философией, которая находила свои простейшие объяснения, как и следовало ожидать, в Британии и Франции.
Она была строго рационалистичной и светской, придерживалась убеждения, что люди способны в принципе понимать и подчинять все вопросы своему разуму, и склонной к иррациональному поведению и институтам (среди которых традиционализм и все религии, которые скорее склонны все затемнять, чем просвещать). С философской точки зрения она была ближе к материализму или эмпиризму, так как придерживалась идеологии, которая черпала силу и методы из науки, в этом случае — в основном из математики и физики XVII в., в которых произошли революционные перевороты. Ее основные положения о мире и человеке были отмечены крайним индивидуализмом, который был обязан скорее самоанализу представителей среднего класса или наблюдению за их поведением, чем априорным принципам, на которых должны основываться и которые должны быть выражены в психологии (хотя в 1789 г. это слово еще не существовало) так называемой ассоциативной школы.
Короче, для классического либерализма человеческий мир состоял из независимых индивидуальных частиц с определенными внутренними желаниями и побуждениями, каждая из которых больше всего стремится максимально удовлетворить свои желания и максимально уменьшить число неудовлетворенных, действуя так же, как и все другие[190], и, естественно, не признает никаких ограничений и прав на вмешательство в его побуждения. Другими словами, каждый человек, естественно, владеет жизнью, свободой и ищет счастья, как сказано в американской Декларации независимости, хотя наиболее либерально мыслящие просветители предпочитали не зачислять этого в естественные права. В процессе поиска этого личного интереса каждый человек по своей воле в равном соревновании находит полезным или неизбежным вступать в определенные отношения с другими людьми, и это сплетение полезных соглашений, которые часто выражались при помощи откровенно коммерческой терминологии словом «контракт», формировали общество и общественные и политические группы. Конечно, такие соглашения и ассоциации предусматривали некоторое сокращение неограниченной свободы делать то, что он желает; одной из задач политики является задача сократить такое вмешательство до минимума. За исключением таких неразрывных возрастных групп, как родители и дети, человек, следуя классическому либерализму (чьим литературным символом был Робинзон Крузо), являлся общественным животным только потому, что он сосуществовал большими группами. Социальные задачи поэтому являются арифметической суммой индивидуальных задач. Счастье (термин, который принес его последователям столько же неприятностей, сколько и гонителям) было главным объектом для каждого индивидуума, наивысшее счастье наибольшего числа людей и являлось целью общества.
190
Великий Томас Гоббс был твердо убежден в полном равноправии всех людей по всем вопросам, кроме «науки» с практической целью.