И только в 1830-х гг., когда политика сдвинулась резко влево, теории эволюции пробились и в геологию вместе с публикацией знаменитой работы Лайелла «Принципы геологии» (1830–1833 гг.) — так было покончено с противостоянием нептунистов, которые утверждали в соответствии с Библией, что все минералы выпали в осадок из водных растворов, которые покрывали землю, а также спорили со сторонниками теории катастроф, следовавшим теории Кювье.
В это же десятилетие Шмерлинг, проводя исследования в Бельгии, и Буше де Перт, который, к счастью, предпочел свое хобби — археологию посту директора таможенной службы в Абвиле, предсказали еще более ошеломляющее открытие: обнаружение ископаемых останков доисторического человека, такая возможность до этого категорически отрицалась[216]. Но научный консерватизм все еще был способен отклонить подобные потрясающие изыскания на основании взаимоисключающих доказательств, пока в 1856 г. не был обнаружен неандертальский человек[217].
Теперь все признали, что: а) все настоящие исследования мотивируются тем, что Земля в течение времени изменилась по сравнению с первоначальным состоянием, б) что этот процесс проходил гораздо дольше, чем можно исчислить по Библии, в) что последовательность геологических пластов указывает на последовательность развития форм животной жизни, таким образом заключая в себе биологическую эволюцию. Существенным являлось то, что те, кто с готовностью восприняли эти положения и на самом деле выразили большой интерес к проблеме эволюции, являлись радикалами-непрофессионалами, представителями среднего класса Британии (всегда отвергавшими возмутительного доктора Эндрю Юра, лучше известного по его хвалебным высказываниям в адрес фабричной системы). Ученые уже не слишком торопились поддержать новые открытия. Это и неудивительно, если вспомнить, что геология была единственной наукой в тот период, которой занимались исключительно господа непрофессионалы-любители (возможно, потому, что обычно исследования велись за границей, по большей части в дорогостоящих геологических путешествиях), которые не могли быть серьезно восприняты в университетах Оксфорда и Кембриджа.
Таким образом, исследования по биологической эволюции все еще отставали. И лишь после поражения революций 1848 г. начались усиленные исследбвания, и только тогда Чарльз Дарвин взялся за эти исследования с величайшей осторожностью и неуверенностью. Даже параллельные исследования эволюции в эмбриологии временно прекратились. В это время первые немецкие натуралисты-философы, такие как Иоганн Меккель из Галле (1781–1833 гг.), выдвинули предположение о том, что во время роста эмбриона в организме повторяется эволюция вида. Но этот закон биогенетики, хотя сначала и был поддержан такими учеными, как Ратке, который открыл, что эмбрион птиц проходит через стадию земноводных, которыми они когда-то были (1829 г.), это было отвергнуто грозным фон Бэром из Кенигсберга и С.-Петербурга; экспериментальная физиология, казалось, обратила усиленное внимание на рабочих в районах Славонии и Балтики[218] — и это направление было забыто, пока Дарвин не сделал свое открытие. А тем временем эволюционные теории достигли значительного прогресса в изучении общества. Хотя этот прогресс не следует преувеличивать. Период двойственной революции относится к предыстории всех общественных наук, за исключением политической экономии, лингвистики и, возможно, статистики. Даже наиболее значительное открытие, последовательная теория Маркса и Энгельса об эволюции общества, в то время была не более чем предположением выдающимся, выдвинутым в великолепной брошюре-очерке или служившим основой для исторического повествования. Основательная научная база для изучения человеческого общества была создана только во второй половине века.
216
До 1846 г. не была опубликована работа «Antiquités seltiques et antidiluvienne». Фактически были открыты несколько человеческих ископаемых останков, но они оставались либо неизученными, либо просто забытыми в провинциальных музеях.
217
Неандертальский человек (homo neandertalensis). — Ископаемые люди ашельской и мустьерской культуры раннего и среднего палеолита.
218
Ратке преподавал в Дерпте (Тарту), Эстония, Пандер — в Риге, а великий чешский физиолог Пуркинье открыл новую лабораторию физиологических исследований в Бреслау в 1830 г.