Привело ли христианство к литературному упадку? Большинство Отцов враждебно относились к языческой литературе, пронизанной демоническим многобожием и унизительной безнравственностью; но величайшие из Отцов, несмотря на это, любили классику, а такие христиане, как Фортунат, Пруденций, Иероним, Сидоний и Авсоний, стремились писать стихами, как Вергилий, или прозой, как Цицерон. Григорий Назианзен, Златоуст, Амвросий, Иероним и Августин превосходят, даже в литературном смысле, своих языческих современников - Аммиана, Симмаха, Клавдиана, Юлиана. Но после Августина прозаический стиль пришел в упадок, письменная латынь переняла грубую лексику и небрежный синтаксис народной речи, а латинский стих на время превратился в доггерл, прежде чем обрел новые формы и стал величественными гимнами.
Основной причиной культурного регресса было не христианство, а варварство, не религия, а война. Людские потопы разрушали или приводили в упадок города, монастыри, библиотеки, школы, делали невозможной жизнь ученого или исследователя. Возможно, разрушения были бы еще сильнее, если бы Церковь не поддерживала хоть какой-то порядок в разрушающейся цивилизации. "Среди волнений мира, - говорил Амвросий, - Церковь остается непоколебимой; волны не могут поколебать ее. В то время как вокруг нее все погружено в ужасный хаос, она предлагает всем потерпевшим кораблекрушение спокойный порт, где они найдут спасение".112 И часто так и было.
Римская империя вознесла науку, процветание и могущество на свои древние вершины. Упадок империи на Западе, рост нищеты и распространение насилия потребовали нового идеала и надежды, чтобы утешить людей в их страданиях и придать им мужества в их труде: век могущества уступил место веку веры. Только после того, как в эпоху Возрождения вернулись богатство и гордость, разум отверг веру и отказался от рая в пользу утопии. Но если после этого разум потерпит крах, а наука не найдет ответов, но будет умножать знания и власть, не совершенствуя совесть и цель; если все утопии жестоко рухнут в неизменном жестоком обращении сильных со слабыми: тогда люди поймут, почему когда-то их предки в варварстве тех первых христианских веков отвернулись от науки, знаний, власти и гордости и на тысячу лет укрылись в смиренной вере, надежде и милосердии.
ГЛАВА IV. Европа обретает форму 325-529
I. БРИТАНИЯ СТАНОВИТСЯ АНГЛИЕЙ: 325-577 ГГ.
Во времена римского владычества в Британии процветали все сословия, кроме крестьян-собственников. Крупные поместья росли за счет мелких хозяйств; свободный крестьянин во многих случаях выкупался и становился фермером-арендатором или пролетарием в городах. Многие крестьяне поддерживали англосаксонских захватчиков против земельной аристократии.1 В остальном римская Британия процветала. Города множились и росли, богатство росло;2 во многих домах было центральное отопление и стеклянные окна;3 у многих магнатов были роскошные виллы. Британские ткачи уже экспортировали превосходные шерстяные изделия, по производству которых они до сих пор лидируют в мире. В третьем веке нескольких римских легионов было достаточно для поддержания внешней безопасности и внутреннего мира.
Но в IV и V веках безопасности угрожали по всем фронтам: на севере - пикты Каледонии, на востоке и юге - норвежские и саксонские налетчики, на западе - непокоренные кельты Уэльса и авантюрные гэлы и "шотландцы" Ирландии. В 364-7 гг. набеги "шотландцев" и саксов на побережье участились; британские и галльские войска отразили их, но Стилихону пришлось повторить этот процесс через поколение. В 381 году Максим, а в 407 году узурпатор Константин забрали из Британии для своих личных целей легионы, необходимые для обороны страны, и лишь немногие из них вернулись. Захватчики начали переливаться через границы; Британия обратилась за помощью к Стилихону (400 г.), но он был полностью занят изгнанием готов и гуннов из Италии и Галлии. На очередное обращение к императору Гонорию он ответил, что британцы должны помогать себе сами, как могут.4 "В 409 году, - говорит Беда, - римляне перестали править в Британии".5
Столкнувшись с масштабным вторжением пиктов, британский вождь Вортигерн пригласил на помощь несколько северогерманских племен.6 Саксы пришли из района Эльбы, англы - из Шлезвига, юты - из Ютландии. Традиция, а возможно и легенда, сообщает, что юты прибыли в 449 году под командованием двух братьев с подозрительными именами Хенгист и Хорса - то есть жеребец и кобыла. Энергичные германцы оттеснили пиктов и "шотландцев", получили в награду участки земли, отметили военную слабость Британии и отправили радостную весть своим собратьям на родину.7 Незваные германские орды высадились на берегах Британии; им противостояли скорее мужественно, чем умело; они попеременно продвигались и отступали в течение столетия партизанской войны; наконец тевтоны разгромили англичан при Деорхеме (577 г.) и стали хозяевами того, что позже назовут Англе-Ланд-Энгленд. Большинство бриттов впоследствии смирились с завоеванием и смешали свою кровь с кровью завоевателей; меньшинство отступило в горы Уэльса и продолжало сражаться; другие пересекли Ла-Манш и дали свое имя Бретани. Города Британии были разрушены в результате долгой борьбы; транспорт был нарушен, промышленность пришла в упадок; закон и порядок ослабли, искусство впало в спячку, а зарождающееся христианство острова было подавлено языческими богами и обычаями Германии. Британия и ее язык стали тевтонскими; римское право и институты исчезли; римская муниципальная организация была заменена деревенскими общинами. Кельтский элемент остался в английской крови, физиономии, характере, литературе и искусстве, но его было очень мало в английской речи, которая теперь представляет собой нечто среднее между немецким и французским.