В этом удивительном поколении - первом поколении XIII века - Германия произвела на свет еще одного поэта, который вместе с Вальтером, Вольфрамом и Готфридом составил квартет, не имеющий себе равных в литературе современного христианства. Хартманн фон Ауэ начал с неубедительного следования за Хретьеном в поэтических романах "Эрек" и "Ивейн", но когда он обратился к легендам своей родной Швабии, то создал небольшой шедевр - "Бедный Генрих" (ок. 1205 г.). "Бедный Генрих", как и Иов, - богач, который в зените своего великолепия заболевает проказой, излечиться от которой можно только тогда (ведь средневековая магия должна была иметь свое слово), когда за него добровольно умрет какая-нибудь чистая дева. Не ожидая такой жертвы, Генрих предается стенаниям и отчаянию. Но вот появляется такая дева, готовая умереть, чтобы Генрих исцелился. Ее родители, считая ее решение богодухновенным, дают свое невероятное согласие, и девушка обнажает свое прекрасное лоно перед ножом. Но Генрих вдруг становится мужчиной, объявляет перерыв, отказывается от жертвоприношения, прекращает стонать и принимает свою боль как божественное посещение. Дух его преображается под влиянием этого нового настроения, телесные недуги быстро исчезают, а его спасительница становится его женой. Хартманн искупил нелепость этой истории простым, плавным, незатейливым стихом, и Германия хранит эту поэму до нашего неверующего века.
Более красивая сказка была рассказана где-то в первой половине XIII века неизвестным французом под названием C'est d'Aucassin et Nicolette. Наполовину романтическая, наполовину смеющаяся над романтикой, она была уместно изложена то в стихах, то в прозе, с музыкой, отмеченной в стихотворном тексте.
Аукассин, сын графа Босера, влюбляется в Николетт, приемную дочь виконта Босера. Граф возражает, желая женить сына на какой-нибудь феодальной семье, способной оказать ему помощь в войне, и велит своему вассалу виконту спрятать девушку. Когда Аукассин пытается увидеться с ней, виконт советует ему "оставить Николетту в покое, иначе вы никогда не увидите рая". На что Аукассин отвечает в литературном ключе, соответствующем растущему скептицизму того времени.
Что мне делать в раю? Я забочусь не о том, чтобы войти в него, а только о том, чтобы иметь Николетту..... Ибо в рай не входят только такие люди, как престарелые священники, старые калеки и увечные, которые день и ночь кашляют перед алтарями..... С ними мне нечего делать. Но в ад я пойду. Ибо в ад идут и прекрасные ученые, и прекрасные рыцари, убитые на турнирах или в великих войнах, и крепкие лучники, и верные люди. С ними я пойду. А там идут прекрасные и учтивые дамы, у которых есть друзья - два или три - помимо их супружеского лорда. А там проходят... арфисты и менестрели, и короли мира сего. С ними пойду и я, лишь бы рядом со мной была Николетта, моя милая подруга.50
Отец Николетты заточает ее в своей комнате, а отец Аукассина - в подвале, где парень рассказывает о странном и очаровательном лекарстве:
Николетта, белый цветок лилии,
Самая милая леди, найденная в беседке,
Сладкий, как виноград, который распускается.
Сладость в чашке со специями,
В один из дней это случилось с вами,
Из Лимузена были получены
Один, пилигрим, болезненный и страшный,
Он лежал на кровати и страдал от боли,
Бросил и со страхом перевел дыхание,
Очень плохо, близка к смерти.
А потом вошла ты, чистая и белая,
Мягко, чтобы больной увидел
Поднял поезд, который пронесся вниз,
Поднял платье с горностаевой отделкой,
Подняла платок и показала ему
Изящная каждая прекрасная конечность.
И тут произошло удивительное событие,
Сразу же он поднялся здоровым и невредимым,
Покинул постель и взял в руки крест,
Снова искал свою родную землю.
Цветок лилии, такой белый, такой милый,
Прекрасна удаль твоих ног,
Прекрасен твой смех, прекрасна твоя речь,
Справедливая игра каждого с каждым.
Сладость твоих поцелуев, нежность твоих прикосновений,
Все должны любить тебя безмерно.51
Тем временем цветок ландыша делает веревку из простыней и спускается в сад.
Затем она взяла юбку в обе руки... и, слегка одернув ее от росы, которая густо лежала на траве, прошла через сад. Волосы у нее были золотистые, с маленькими локонами; глаза голубые и смеющиеся; лицо изящное, с губами, более утонченными, чем роза или вишня в летний зной; зубы белые и мелкие; груди такие упругие, что виднелись под одеждой, как два округлых ореха. Она была так хрупка в поясе, что две руки могли бы обхватить ее; а маргаритки, которые она тормозила ногами, проходя мимо, были совсем черными на фоне ее ступней и плоти, так бела была эта прекрасная юная дева".52