Конечно, всегда существовали голоса чувства. Разве «Христианский герой» Стила (1701) не восхвалял старую веру и добрые чувства? Разве в «Характерах» Шафтсбери (1711 г.) человеческая жизнь не основывается на «страсти» и «привязанности»? Разве скептик Юм и экономист Смит не выводили всю мораль из чувства товарища, симпатии? Тем не менее именно Джеймс Томсон нанес первый четкий удар по «чувствительности».
Он был сыном бедного пастора на холмах Шотландии. Он отправился в Эдинбург, чтобы учиться на священника, но профессора осудили его дикцию как профанирующую поэзию. Он перебрался в Лондон, был ограблен по дороге, приближался к голодной смерти и продал свою поэму «Зима» (1726), чтобы купить пару ботинок. 55 Однако посвящение поэмы сэру Спенсеру Комптону принесло ему двадцать гиней за комплименты; английские дворяне оказались не такими глухими и тугодумами, как думал Джонсон. Томсон вспоминал, как хрустели сапоги по снежной корке и как он
как он наблюдал с берега, как ветры бороздили море, выворачивая «со дна его обесцвеченную глубину», срывая корабли с якорной стоянки, поднимая их шатко на одной волне, зловеще прижимая к следующей, бросая на «острый камень или коварную отмель» и разбрасывая их «в свободные обломки… плавающие вокруг». Он представлял себе крестьянина, застигнутого вьюгой со слепящим снегом, погружающего заледеневшие ноги в глубокие сугробы, пока он не сможет больше поднимать сапоги и не упадет без сил в замерзшую смерть.
Здесь прозвучала новая нота жалости, посрамившая Пэлл-Мэлл и Даунинг-стрит, и освежающее возвращение к пустому стиху Мильтона после того, что Томсон назвал «маленькой сверкающей прелестью» рифм Поупа.
Еще через год и покровителя «Лето» Томсона вышло в свет (1727), и в том же году он присоединился, написав знаменитое стихотворение, к призыву к войне с Испанией:
Из Лондона он днями и неделями бродил по сельской местности, впитывая удвоенными чувствами поэта «каждый сельский вид, каждый сельский звук», любя «запах молока», доносящийся с ферм, восторгаясь солнцем, торжествующим после дождя, или предвосхищая осеннее меланхоличное настроение Китса. Поэтому он опубликовал «Весну» в 1728 году, а затем, добавив «Осень» («листья начинают скручиваться»), объединил все четыре поэмы во «Времена года» (1730). Он был вознагражден путешествием по континенту в качестве компаньона Чарльза Тальбота, сына нынешнего канцлера. Вернувшись, он жил безбедно и писал скудные стихи до самой смерти канцлера (1737). После очередного пребывания в нищете он был представлен принцу Уэльскому, который спросил его о состоянии его дел; Томсон ответил, «что они находятся в более поэтической позе, чем раньше», и получил за свою остроту пенсию в сто фунтов. Простуда, подхваченная на Темзе, оборвала его жизнь в возрасте сорока восьми лет.
Времена года» задали стиль минорному стиху Англии и нашли последователей во Франции; там Жан Франсуа де Сен-Ламбер, укравший Эмилию у Вольтера, написал Les Saisons (1769). В то время как героические куплеты пронеслись через весь век, Эдвард Янг, Уильям Коллинз, Уильям Шенстоун, Марк Акенсайд и Томас Грей расширили романтическую дорогу до Вордсворта и Чаттертона. Юнг, до шестидесяти лет сочинявший слащавые нотации, свил свое небесное гнездо «Ночными размышлениями о жизни, смерти и бессмертии» (1742–44). Вольтер назвал это ночное извержение «путаной смесью напыщенности и непонятных банальностей»; но, возможно, это произошло потому, что Юнг уколол его эпиграммой: