Том немного рыхловат, но в остальном он почти слишком хорош, чтобы выжить. Усыновленный Олворси, воспитанный и отхлестанный Твакумом, он вырастает в крепкого мужчину, которого беспокоят лишь злобные напоминания о его загадочном происхождении. Он грабит фруктовый сад и крадет утку, но его приемный отец прощает эти шалости в лучших шекспировских традициях. София восхищается им с целомудренной дистанции, но Том, сознавая свою незаконнорожденность, так и не решается влюбиться в даму, столь далекую от него по статусу и средствам. Он довольствуется Молли Сигрим, дочерью егеря, и признает себя возможным отцом ее ребенка; он испытывает огромное облегчение, обнаружив, что он лишь один из нескольких возможных. София страдает, узнав об этой связи, но ее восхищение Томом охладевает лишь на время. Он подхватывает ее на руки, когда она падает с лошади во время охоты; ее румянец выдает ее чувства к нему, и теперь он не теряет времени, чтобы потерять свое сердце. Однако сквайр Вестерн решил выдать ее замуж за мистера Блифила, законного племянника и наследника богатого и бездетного Олворти. София отказывается выходить замуж за этого молодого лицемера, сквайр настаивает, и борьба между волей отца и слезами дочери печалит несколько томов. Том уклоняется и позволяет обнаружить себя в роще с Молли на руках; Софи, увидев это, падает в обморок. Том с неохотой увольняется от Олворси и начинает те эпизодические путешествия, без которых Филдингу, все еще привязанному к Сервантесу и Лесажу, трудно писать роман. Его сердце остается с разбитой Софией, но, думая, что она навсегда потеряна для него, он ложится в постель миссис Уотерс. После многих злоключений и осложнений, превосходящих все ожидания, он получает помилование от Олворси, заменяет Блифила в качестве наследника, улаживает дела с застенчивой, но прощающей Софией и с радостью принимается в качестве зятя сквайром Вестерном, который за неделю до этого был готов его убить. Теперь сквайр торопит события:
«К ней, мальчик, к ней, иди к ней…. Все кончено? Назначила ли она день, мальчик? Что, это будет завтра или послезавтра? Я не могу откладывать ни на минуту дольше, чем на следующий день…. Zoodikers! Она бы устроила свадьбу сегодня всем сердцем. Правда, Софи?…Где, черт возьми, Олворти? Харки, Олворти, ставлю пять фунтов до кроны, что завтра у нас родится мальчик девяти месяцев». 95
Со времен Шекспира никто не изображал английскую жизнь так обильно и так откровенно. Здесь есть не все; нам не хватает нежности, преданности, героизма, вежливости и пафоса, которые можно найти в любом обществе. Филдинг предпочитал человека инстинкта человеку мысли. Он презирал бодлеров, которые в его время пытались опошлить Чосера и Шекспира, а также тех поэтов и критиков, которые полагали, что серьезная литература должна иметь дело только с высшим классом. Любовь между полами он трактовал как физическую любовь, а другие ее аспекты относил к миру заблуждений. Он презирал денежное безумие, которое наблюдал у представителей всех сословий, а также отвращался от юродства и лицемерия. Он не очень жаловал проповедников; но он любил Парсона Адамса, а единственным героем «Амелии» является доктор Харрисон, англиканский священнослужитель; сам Филдинг проповедовал при каждом удобном случае.
После публикации «Тома Джонса» он на некоторое время обратился к проблемам, с которыми столкнулся в качестве мирового судьи. Его опыт ежедневно приводил его в соприкосновение с лондонским насилием и преступностью. Он предлагал методы усиления охраны общественного порядка и отправления правосудия. Благодаря его усилиям и усилиям его сводного брата сэра Джона Филдинга, сменившего его на посту мирового судьи на Боу-стрит, одна из банд, наводивших ужас на Лондон, была разгромлена, а почти все ее члены повешены. Один оптимист сообщал в 1757 году, что «царящее зло уличных грабежей было почти полностью подавлено». 96