Тем временем (декабрь 1751 года) Генри опубликовал свой последний роман «Амелия». Он не мог забыть свою первую жену; он забыл все ее недостатки; теперь он воздвиг ей памятник как безупречной подруге импровизированного солдата. Капитан Бут добр, храбр и великодушен; он обожает свою Амелию; но он влез в долги, и книга открывается тем, что он сидит в тюрьме. На ста страницах он рассказывает свою историю другой заключенной, мисс Мэтьюс; он объясняет ей красоту, скромность, верность, нежность и другие достоинства своей жены, а затем принимает приглашение мисс Мэтьюс разделить с ней постель. Он продолжает «целую неделю вести этот преступный разговор». 97 В этих и последующих тюремных сценах Филдинг, возможно, с некоторым преувеличением, показывает лицемерие мужчин и женщин, продажность констеблей и магистратов, жестокость тюремщиков. Здесь уже есть тюрьмы для должников, которые еще не одно столетие будут вызывать гнев Диккенса. Судья Трэшер может определить вину заключенного по его говору. «Сэрра, ваш язык выдает вашу вину. Вы ирландец, а это для меня всегда достаточное доказательство». 98 Число злодеев растет с каждой главой, пока Амелия не взывает к своим нищим детям: «Простите меня за то, что я произвела вас на свет». 99
Амелия — это пациентка Филдинга Гризельда. В одной из первых глав ей ломают нос, но ринопластика исправляет его, и она снова становится настолько красивой, что на ее добродетель покушаются почти в каждой следующей главе. Она признает свою интеллектуальную неполноценность перед мужем. Она подчиняется ему во всем, кроме того, что отказывается идти на маскарад. Она посещает ораторию Генделя, но не решается выставить себя на обозрение бабников в Воксхолле. Когда Бут возвращается к ней после одной из своих вылазок, он застает ее «исполняющей обязанности кухарки с таким же удовольствием, с каким прекрасная дама обычно наряжается к балу». 100 Она получает письмо от злобной мисс Мэтьюс, в котором та сообщает об адюльтере Бута в тюрьме; она уничтожает письмо, ничего не говорит об этом мужу и продолжает любить его во время всех его пьянок, азартных игр, долгов и тюрем; она продает свои безделушки, затем одежду, чтобы прокормить его и их детей. Ее обескураживают не столько его недостатки, сколько жестокость людей и институтов, в которые он попал. Филдинг, подобно Руссо и Гельветию, полагал, что большинство людей от природы добры, но испорчены дурным окружением и плохими законами. Теккерей считал Амелию «самым очаровательным персонажем английской художественной литературы»; 101 но, возможно, она была лишь мечтой мужа. В конце концов, конечно, Амелия оказывается наследницей, они с Бутом уезжают в ее поместье, и Бут становится хорошим человеком.
Вывод вряд ли оправдан предпосылками: раз Бут, то всегда Бут. Филдинг пытался привести все хитросплетения своего сюжета к счастливому единству, но здесь его ловкость рук слишком очевидна. Великий романист устал, и его тошнило от свиты воров и убийц. Закончив «Амелию», он написал: «Я больше не буду беспокоить мир своими детьми от той же Музы». В январе 1752 года он основал «Ковент-Гарден Джорнал», написал несколько энергичных статей, ответил на критику Смоллетта, подстрелил Родерика Рэндома, а затем, в ноябре, позволил журналу умереть. Зима 1753–54 годов оказалась слишком тяжелой для его организма, подорванного работой, водянкой, желтухой и астмой. Он попробовал дегтярную воду епископа Беркли, но водянка усилилась. Врач порекомендовал ему отправиться в более солнечный климат. В июне 1754 года он отплыл на корабле «Королева Португалии» вместе с женой и дочерью. По пути он написал «Дневник путешествия в Лиссабон», одно из самых приятных своих произведений. Он умер в Лиссабоне 8 октября 1754 года и был похоронен там на английском кладбище.
В чем его заслуга? Он создал реалистический роман нравов; он описал жизнь английских средних классов ярче, чем это сделал любой историк; его книги открыли целый мир. Он не добился такого успеха у высших классов; там, как и Ричардсону, ему пришлось довольствоваться взглядом со стороны. Он знал тело жизни своей страны лучше, чем ее душу, а тело любви — лучше, чем ее дух; более тонкие и деликатные элементы английского характера ускользали от него. Тем не менее, он оставил свой след в творчестве Смоллетта, Стерна, Диккенса и Теккерея; он был отцом всех этих писателей.