Если и существует на земле настоящее счастье, то я наслаждаюсь им. Бурные порывы моей страсти теперь улеглись и смягчились, превратившись в нежность и спокойствие любви, укоренившиеся благодаря той тесной связи и взаимообмену сердец, которые не может породить ничто, кроме добродетельного брака.
Родерик Рэндом хорошо продавался. Смолетт настоял на публикации своей пьесы «Регицид» с предисловием об уничтожении тех, кто ее отверг; на протяжении всей своей карьеры он давал своему нраву карт-бланш на то, чтобы наживать врагов. В 1750 году он отправился в Абердин и получил степень по медицине; но его личность помешала его практике, и он снова погрузился в литературу. В 1751 году он выпустил «Приключения Перегрина Пикля»; здесь, как и в «Рэндоме», название приглашает читателя к кругу захватывающих происшествий в бродячей жизни; но теперь Смоллетт задел жилы соленого юмора в своем самом успешном персонаже. Коммодор Траннион описан как «очень странный джентльмен»; в свое время он был «великим воином и потерял на службе глаз и пятку»; 106 он настаивает на том, чтобы в девятый раз рассказать, как он обстрелял французский корабль у мыса Финистерре. Он приказывает своему слуге Тому Пайперу подтвердить его слова, и тогда Том «открыл рот, как задыхающаяся треска, и, с каденцией, подобной той, с которой восточный ветер поет через щель», дал необходимую поддержку. (Здесь, возможно, Стерн взял некоторые подсказки для дяди Тоби и капрала Трима).
Смоллетт весело рассказывает о том, как миссис Гризл ухаживает за коммодором, чей одноногий лейтенант Джек Хэтчуэй умоляет его не позволять ей «подвести его под корму», потому что, «если вы прикрепитесь к ее пупу, она отшлепает вас, и каждая балка в вашем теле треснет от напряжения». Коммодор успокаивает его: «Никто и никогда не увидит, как «Хозер Труннион» ложится на корму вслед за любым другим судном в христианстве». 107 Однако многочисленные уловки разрушают его целомудрие; он соглашается «схватиться», то есть жениться, но идет на сращивание «как преступник на казнь… словно каждый миг боится распада природы». Он настаивает на гамаке в качестве брачного ложа; тот ломается под двойным грузом, но не раньше, чем дама «сочтет свою великую цель достигнутой, а свою власть защищенной от всех потрясений судьбы». Тем не менее эта пупочная помолвка заканчивается безрезультатно, и миссис Траннион снова прибегает к бренди и «обязанностям религии, которые она исполняла с самой язвительной строгостью».
Сэр Вальтер Скотт изобразил Смоллетта в сорокалетнем возрасте «необыкновенно красивым, черты его лица привлекательны, и, по общему свидетельству всех оставшихся в живых друзей, его беседа в высшей степени поучительна и забавна». 108 По общему мнению, он был человеком горячего нрава и яркой речи. Так, он охарактеризовал сэра Чарльза Ноулза как «адмирала без поведения, инженера без знаний, офицера без решимости и человека без правдивости». 109 Адмирал привлек его к ответственности за клевету, и Смоллетт получил три месяца тюремного заключения и штраф в сто фунтов (1757). Вместе со своей вспыльчивостью он приобрел и множество достоинств: он был щедр и гуманен, помогал бедным авторам и стал, по словам сэра Уолтера, «заботливым отцом и ласковым мужем». 110 Его дом на Лоуренс-лейн, Челси, был местом встречи мелких переписчиков, которые принимали его пищу, если не советы; некоторых из них он организовал в корпус литературных помощников. Он был одним из первых прозаиков (Драйден — первый поэт?), заставивших книготорговцев поддерживать его в состоянии, подобающем его гению. За год он зарабатывал иногда по шестьсот фунтов, но для этого ему приходилось много работать. Он написал еще три романа, два из которых были незначительными; уговорил Гаррика поставить его пьесу «Расправа», которая имела успех благодаря своим нападкам на Францию; он с язвительностью писал в несколько журналов и редактировал «Британник» как рупор тори. Он перевел «Гиль Биаса», несколько произведений Вольтера и (с помощью ранней версии) «Дон Кихота»; он написал — или возглавил — девятитомную «Историю Англии» (1757–65). Конечно же, он использовал свою «литературную фабрику», состоящую из халтурщиков с Груб-стрит, при составлении «Всеобщей истории» и восьмитомного «Современного состояния наций».
К 1763 году, в возрасте сорока двух лет, он поплатился подорванным здоровьем за свою жаждущую приключений, работы, драк и словарного запаса жизнь. Врач посоветовал ему обратиться к специалисту, доктору Физесу, в Монпелье. Он поехал, и ему сказали, что его астма, кашель и гнойные выделения указывают на туберкулез. Не желая возвращаться в зеленую Англию, он остался на континенте на два года, покрыв свои расходы написанием книги «Путешествия по Франции и Италии» (1766). Здесь, как и в романах, он продемонстрировал свой быстрый, острый глаз на признаки и манеры индивидуального и национального характера; но он посыпал свои описания откровенной язвительностью. Он говорил кучерам, попутчикам, трактирщикам, слугам и иностранным патриотам все, что о них думает; он оспаривал каждый счет, поносил французское и итальянское искусство, поносил католицизм и называл французов жадными ворами, которые не всегда прикрывают свои кражи вежливостью. Послушайте его: