Постепенно он пошел дальше и согласился разрешить духовенство, которое должно было учить народ нравственности и возносить молитвы к Богу.121 Он признавал, что епископы во Франции и Англии принесли определенную пользу в организации социального порядка; но кардиналы были слишком дороги, и от них следовало бы отказаться. Он с нежностью относился к простому приходскому священнику, который вел сельский реестр, помогал бедным и устанавливал мир в неблагополучных семьях; таких куре должны больше уважать, лучше оплачивать и меньше эксплуатировать их церковные начальники.122 В минуты великодушия старый кающийся был готов увеличить число религиозных собраний с четырех раз в год до одного раза в месяц и даже в неделю.123 Должны быть молитвы и благодарения, акты поклонения и уроки нравственности; но никаких «жертвоприношений», никаких просительных молитв, и пусть проповеди будут короткими! Если у вас должны быть религиозные картины или статуи, пусть они посвящены не сомнительным святым, а героям человечества, таким как Генрих IV (спасающий своих любовниц). И никаких сверхъестественных догм, кроме существования справедливого Бога. Церковная организация должна быть подчинена государству, духовенство должно обучаться и оплачиваться правительством. Монастыри и монастыри могли остаться, но только в качестве приютов для старых или больных. Как и многие скептики, Вольтер с нежностью относился к монахиням, которые выходили из своих монастырей, чтобы помогать больным и бедным. Увидев сестер милосердия в парижских больницах, он написал в «Эссе о нравах»: «Нет на всей земле ничего, что могло бы сравниться с жертвой красоты, молодости, а часто и высокого происхождения, которую с радостью приносит нежный пол, чтобы утешить в госпиталях толпу человеческих страданий…. Народы, отделившиеся от римской веры, лишь несовершенно копируют столь благородное милосердие».124
Как известно «всему миру», Вольтер построил рядом со своим особняком в Ферни небольшую церковь, на портале которой с гордостью начертал слова «Deo erexit Voltaire». «Это, — утверждал он, — единственная церковь в мире, посвященная одному лишь Богу; все остальные посвящены святым».125 Он попросил Рим прислать ему святые реликвии для часовни; папа прислал ему моток волос святого Франциска Ассизского. На алтаре Вольтер поставил позолоченную металлическую статую Христа в натуральную величину, но не в виде распятого, а в виде мудреца. С 1760 года он посещал мессу каждое воскресенье, кадил себя как сеньор деревни, а на Пасху в 1768 году причащался.126 Он регулярно посылал своих слуг в церковь и платил за то, чтобы их детей учили катехизису.127
Возможно, во многом это благочестие было направлено на то, чтобы показать жителям своей деревни хороший пример, вдохновить их на убеждения, которые могли бы уменьшить их преступления и сохранить его собственность. Он позаботился о том, чтобы версальский двор узнал о его примерном поведении, и, возможно, надеялся, что это облегчит его походы на Калас, Сирвен и Ла Барр, а также его собственное возвращение в Париж; и действительно, король и королева были рады услышать о его реформах. Аббат де Ла Блеттери одобрил принятие Вольтером таинства, но заметил, увидев истощение причащающегося, что Вольтер забыл похоронить себя; на что Вольтер, учтиво поклонившись, ответил: «После вас, месье».128 31 марта 1769 года он вызвал нотариуса и подписал перед несколькими свидетелями заявление о том, что желает умереть в католической религии.129 Парижские братья смеялись над ним; он добродушно сносил их насмешки.
После 1768 года он перенял монашеский обычай, согласно которому во время трапезы ему читали набожные произведения; для этой цели он предпочитал проповеди Массильона; он мог ценить литературу, даже если она приходила в рясе. Он участвовал в кампании против иезуитов, но в 1770 году вступил в мирскую ассоциацию монахов-капуцинов и получил от главы этого ордена титул père temporal des capucins de Gex — маленького графства, в котором он был феодалом. Он очень гордился этой честью, написал о ней дюжину писем, подписал некоторые письма «Frére Voltaire, capucin indigne» Фредерик приветствовал его как нового святого Церкви, но сообщил ему, что церковные власти в Риме в том же году сожгли некоторые из работ «недостойного капуцина».13 °Cейчас трудно понять, было ли это сближение с Церковью искренним, или это было предложение мира Версалю, или это было вызвано страхом, чтобы его труп не запретили хоронить в освященной земле, которая включала все кладбища во Франции. Возможно, все три мотива сыграли свою роль в этой божественной комедии.