Дидро откладывал свою месть до тех пор, пока не рассказал о разврате Паллиссо в «Неве Рамо»;41 Вряд ли это было достойно философа, но у него хватило приличия не публиковать его, и оно появилось во французской печати только после смерти своей жертвы. Морелле, однако, сразу же выступил с язвительной сатирой, высмеивая не только Палиссо, но и его покровительницу Милле де Робек. Ее придворные друзья отправили Морелле в Бастилию (11 июня 1760 года), и она усугубила его положение, умерев (26 июня). Руссо добился его освобождения, но отныне отмежевался от философов. Палиссо омрачил свой триумф рассеянностью. В 1778 году он повернул вместе с вольтеровским течением и снова присоединился к философам.
Самые сильные удары пришлись на Фрерона. Дидро описал его в книге «Le Neveu»,42 как одного из группы литературных халтурщиков, которые жили тем, что ели за столом миллионера Бертина. Вольтер посвятил Фрерону одно из своих самых умных изречений:
Типичным примером грубости, которая часто мешала хорошим манерам Вольтера и XVIII века, является его описание Фрерона как «le ver sorti du cul de Desfontaines» (червя, который вылез из спины Десфонтена).43 Но главный удар был нанесен пьесой Вольтера «Леди из Шотландии», которая открылась в Театре Франсе 26 июля 1760 года. В ней с явными преувеличениями бурлескировались «Философы» Палиссо, возлагая на своих жертв ответственность за поражения французских армий в войне и крах государственных финансов. Фрерона изобразили писакой с Груб-стрит, который создавал себе дурную славу по одному пистолету за абзац. В пьесе Вольтера к нему применялись такие термины, как негодяй, жаба, гончая, шпион, ящерица, змея и грязное сердце.44 Вольтер следовал обычаю, набивая дом друзьями себя или братьев. По популярности пьеса соперничала с пьесой Палиссо: за пять недель ее показали шестнадцать раз. Фрерон пережил бурю, придя на премьеру со своей красавицей-женой и заметно возглавив аплодисменты. Вольтер понял, насколько силен его антагонист. Когда один из посетителей спросил, с кем ему следует посоветоваться в Париже о достоинствах новых книг, Вольтер ответил: «Обратитесь к этому негодяю Фрерону;…он единственный человек, у которого есть вкус. Я вынужден признаться в этом, хотя и не люблю его».45
III. ПАДЕНИЕ ИЕЗУИТОВ
Внезапный крах Общества Иисуса, хотя он был вызван скорее парижским парламентом, чем философами, показал нравы времени. Названные своим основателем «Обществом Иисуса» и утвержденные папой Павлом III в 1540 году как Societas Jesu, «орден мендикантов-клириков регулярных» (то есть тело религиозных людей, следующих определенным правилам и живущих на милостыню), эти «иезуиты», как называли их критики, в течение столетия стали самой влиятельной группой церковников в Католической церкви. К 1575 году они основали двенадцать колледжей в одной только Франции; вскоре они стали доминировать в образовании французской молодежи. В течение двухсот лет короли Франции выбирали иезуитов в качестве своих духовников; другие католические правители последовали их примеру, и с помощью этих и других средств Общество Иисуса оказывало самое непосредственное влияние на историю Европы.
Почти с самого начала их деятельности в Париже против них выступали Парламент и Сорбонна. В 1594 году Парламент обвинил их в подстрекательстве к покушению Жана Шателя на жизнь Генриха IV, а в 1610 году — в том, что они подстрекали Равайяка к убийству короля. Парламент придал силу своим обвинениям, ссылаясь на De rege испанского иезуита Мариана, который отстаивал, при определенных условиях, моральность рецидива. Однако Общество росло числом и силой. Оно доминировало в религиозной политике Людовика XIV и заставило его напасть на янсенистов из Порт-Рояля как на кальвинистов, переодетых католиками. Провинциальные письма, написанные Паскалем (1656 f.), до сих пор помнит образованное меньшинство Франции. Тем не менее, в 1749 году Общество насчитывало 3350 членов во Франции, из которых 1763 были священниками. Они выделялись среди французского духовенства как лучшие ученые, тончайшие богословы, самые красноречивые проповедники, самые преданные, трудолюбивые и успешные защитники Церкви. Они внесли вклад в развитие целого ряда наук и повлияли на формы искусства. По общему признанию, они были лучшими педагогами в Европе. Их отличала строгость нравов, но при этом они использовали все приемы казуистики, чтобы смягчить требования христианской этики к простым людям; при этом они никогда не потворствовали прелюбодеяниям знати или королей. Своей тяжелой подготовкой и терпеливым упорством они добились власти над политикой государей и умами людей. Временами казалось, что вся Европа покорится упорству их единой и дисциплинированной воли.