София, вдовствующая курфюрстина Ганноверская, умерла в 1714 году, за два месяца до кончины королевы Анны; таким образом, ей не хватало королевской власти, но ее сын сразу же был провозглашен Георгом I Великобританским и Ирландским. 18 сентября он прибыл в Англию, начав новую эпоху в английской истории. Он взял с собой сына и невестку, несколько немецких адъютантов и двух любовниц: Шарлотту фон Кильмансегге, которую он сделал графиней Дарлингтонской, и графиню Мелузину фон дер Шуленбург, которую он сделал герцогиней Кендальской и, возможно, своей женой. Англия могла бы принять это соглашение как соответствующее нравам того времени, но обе дамы, на взгляд и кошелек англичан, были некрасивы и дорогостоящи. Мелузина продавала свое влияние за такие большие суммы, что даже Уолпол, надзиратель за коррупцией, пожаловался; тогда Джордж спросил, не получал ли сам Уолпол гонорары за свои рекомендации на должности?1
В 1714 году Георгу I было пятьдесят четыре года, он был высок и по-солдатски сложен, «простой, грубый человек», которому не было дела до книг, но он показал свою храбрость не на одном поле боя. Леди Мэри Монтагу называла его «честным болваном».2 но он не был таким тупым, каким казался; она признала, что «он был пассивно добродушен и желал, чтобы все люди наслаждались тишиной, если бы они позволили ему это сделать».3 Нельзя было ожидать, что он будет чувствовать себя как дома в столь незнакомой обстановке, в столь неопределенной работе. Он был нанят британской олигархией, чтобы предотвратить вторую реставрацию Стюартов; у него не было ни «божественного права», ни личных притязаний на трон; он видел, что эти виртуозные англичане, управлявшие парламентом, намерены управлять и им; и он едва ли мог простить им, что они говорят по-английски. Он считал их ниже своих ганноверских соратников. Он удалился в недра Сент-Джеймсского дворца, почти ежегодно бежал в Ганновер и делал все возможное, чтобы направить английские средства и политику на защиту своего любимого курфюршества.
Что еще хуже, его собственный сын ненавидел его как убийцу. Георг Август, теперь принц Уэльский, осуждал продолжающееся заточение матери, восставал против возвышенности и пышности царственных любовниц, ссорился с министрами короля и высказывал свои взгляды настолько ясно, что отец исключил его из дворца. Принц и его жена Каролина, отделенные королевским указом от своих детей, удалились, чтобы сформировать конкурирующий двор в Лестер-Хаусе (1717). К ним приехали Ньютон, Честерфилд, Херви, Свифт, Поуп и самые яркие дамы из «Ярмарки тщеславия», но принц оказался еще более угрюмым и скучным, чем король.
Этот раскол в царствующей семье в большей или меньшей степени соответствовал разделению правящего меньшинства и парламента на тори и вигов. По оценкам Вольтера, около восьмисот человек контролировали муниципальное управление, выборы в парламент, национальное законодательство, администрацию и судебную систему.4 Больше не было никаких неприятных разговоров о демократии, которые поднимали индепенденты Кромвеля и левеллеры. Голосование в парламенте было ограничено владельцами недвижимости — около 160 000 в этот период.5-и они обычно выбирали кандидата, рекомендованного местным сквайром или лордом.6 Политики были тори или вигами, в зависимости от того, кому они отдавали предпочтение — титулованной знати или джентри (мелким землевладельцам), а также коммерческим интересам. Люди «Англиканской церкви» придерживались линии тори; диссентеры поддерживали вигов. Тори выступали против подчинения монарха парламенту; они вместе с Установленной церковью придерживались теории божественного права королей; в последние дни правления королевы Анны они думали о возвращении к власти изгнанных Стюартов; естественно, что теперь, когда на престоле оказался Ганноверский дом, их вытеснили анти-якобитские виги. Если до этого в министерствах обычно заседали представители обеих партий, то Георг I назначил на высокие посты только вигов, создав таким образом партийное правительство через кабинет министров. А поскольку, не понимая английского языка, он вскоре перестал председательствовать на заседаниях кабинета, доминирующий член стал «премьер-министром» и брал на себя все больше функций и полномочий короля.