Он использовал деньги, чтобы купить членов парламента, как Ришелье использовал их для покупки армий, как Анри Кватр использовал их для обездвиживания противников. Уолпол прибегнул к ним как к последнему средству, после того как все более мягкие аргументы потерпели неудачу. Парламентская коррупция, сформировавшаяся при Карле II, достигла такой степени, что управлять Палатой общин, во благо или во зло, можно было только с помощью массивной смазки. Уолпол держал секретный резерв — даже специальную комнату — для покупки мест, голосов и редакторов; утверждалось, что он ежегодно тратил 50 000 фунтов стерлингов на субсидирование периодических изданий для изложения своей точки зрения.32 В 1725 году он побудил Георга I учредить достопочтенный орден Бани, состоящий из государя, великого магистра и тридцати шести рыцарей-компаньонов; Уолполу, как и Наполеону, казалось, что управлять людьми с помощью лент экономичнее, чем с помощью валюты.
Он использовал эти коррупционные методы, чтобы сохранить Англию в процветании и спокойствии. Его цели не оправдывали его средств, но они раскрывали лучшие стороны его характера. Он был человеком доброй воли, решившим держать свою страну на ровном киле, несмотря на все волнения партийной политики, перекрестные ветры классовых интересов, шовинистические крики о войне. Его девизом было: quieta (или tranquilla) non movere — пусть спят собаки; и хотя его правление не отличалось ни завоеваниями, ни реформами, он заслужил одобрение здравомыслящих людей. Его враги вынуждены были признать, что он не был злопамятным или непрощающим, а в дружеских отношениях он был более надежным, даже более доверчивым, чем можно было ожидать от человека, столь хорошо знакомого с низменными сторонами человеческой натуры.33 У него не было далеко идущих планов для достижения славы, но он решал каждую проблему, как только она возникала, с такой проницательностью, терпимостью и тактом, что Англия в конце концов простила ему все недостатки, кроме любви к миру.
Его экономическое законодательство было компромиссом между землевладельческим дворянством и деловым классом. Он стремился снизить налоги на землю и поддерживал жестокие наказания за преступления против собственности. В то же время он приветствовал рост капитализма. Он поощрял купцов и промышленников экспортными и импортными пошлинами и, казалось, не обращал внимания на нищету безземельных рабочих в деревнях и растущий пролетариат в городах; похоже, он считал, что неправильное распределение богатства является неизбежным результатом неправильного распределения способностей, заложенного в природе. Не считая этих щедрот и пошлин, он задолго до французских физиократов и Адама Смита выступал за политику свободной торговли; за один год он снизил пошлины на 106 статей экспорта и на тридцать восемь статей импорта; он снял множество ограничений на торговлю американских колоний; и он утверждал, что английская экономика будет лучше всего процветать при минимальном государственном регулировании. Время оправдало его мнение: национальное богатство быстро росло, хотя и плохо распределялось, государственные доходы увеличивались, и, распоряжаясь ими экономно и эффективно, Уолпол заслужил похвалу как «лучший коммерческий министр, которого когда-либо производила страна».34
Его самое впечатляющее поражение произошло в связи с его знаменитым акцизным законопроектом (1733). Контрабандисты табака и вина обманывали казну в части тарифных пошлин и обременяли имущество налогами, превышающими его долю. Чтобы обойти эту форму частного предпринимательства, Уолпол предложил ввести акцизный налог (кусочек, «отрезанный» для правительства), который должен был взиматься с этих товаров, где бы они ни хранились и где бы ни продавались в Англии. Офицеры налоговой службы («акцизники») имели право обыскивать любой дом в любое время, а лица, уличенные в сокрытии товаров, облагаемых акцизом, подвергались штрафу или тюремному заключению. Все, кто имел отношение к ввозу, контрабанде, продаже или потреблению табака или вина, поднялись в знак протеста. Противники Уолпола в общинах осуждали налог и способ его введения как произвол тирана и чудовищное посягательство на свободу британцев. «Члены парламента, — как выразился Фридрих Великий, — сказали Уолполу, что он может заплатить им за их обычные проделки, но что это предложение выходит за пределы их коррупции».35-или, возможно, они надеялись заменить его в управлении государственными средствами. Памфлеты, выходившие тысячами экземпляров, поносили министра в восторженном Биллингсгейте. Толпы собрались вокруг Вестминстер-холла, сжигали чучела Уолпола в десятках костров и пытались линчевать его, когда он выходил из церкви Святого Стефана; нация была накалена до предела, вплоть до революции. Королева Каролина боялась за верность армии и трепетала за безопасность новой династии. Уолпол отказался от этой меры, признав поражение; с этого момента его власть пошла на убыль. Его враги собрались для убийства.