В том же году он опубликовал то, что на протяжении целого столетия оставалось главным подспорьем христианской аргументации против неверия — «Аналогия религии, естественной и явленной, с конституцией и ходом природы» (The Analogy of Religion, Natural and Revealed, to the Constitution and Course of Nature). Предисловие раскрывает настроение того времени:
Не знаю как, но многие стали считать само собой разумеющимся, что христианство не только не является предметом исследования, но что оно уже давно признано вымышленным. И, соответственно, они относятся к этому так, как будто в нынешний век с этим согласны все проницательные люди, и ничего не остается, как выставить его главным предметом насмешек и издевательств, как бы в отместку за то, что оно так долго прерывало мирские удовольствия.36
Задуманная как ответ деистам, «Аналогия» предполагала существование Бога. Естественная религия» деистов принимала «Бога природы», великого конструктора и творца мира, но отвергала, как совершенно несовместимый с этой возвышенной концепцией, очевидно несправедливого Бога Библии. Батлер предложил показать, что в природе столько же признаков несправедливости и жестокости, сколько в ветхозаветном Иегове; что между Богом природы и Богом Откровения нет противоречия; и что те, кто принимает одно божество, должны логически принять и другое. Добрый клерк из шкафа, похоже, и не мечтал о том, что из его аргументации, как это сделал Джеймс Милль, некие упорные скептики могут сделать вывод, что ни один из этих двух богов не заслуживает поклонения со стороны цивилизованных людей.
То, что оба бога существовали и были единым целым, Батлер доказывал на основе вероятности. Наш разум несовершенен и подвержен всевозможным ошибкам; мы никогда не можем иметь уверенности ни в Боге, ни в природе; достаточно иметь вероятность, а вероятность подтверждает веру в Бога и бессмертие. Душа явно превосходит тело, поскольку телесные органы — это инструменты и слуги души. Душа, как очевидная сущность человека, не обязательно должна погибнуть вместе с телом; возможно, после смерти она ищет другие инструменты на более высокой ступени. Разве это не соответствует природе, что организм должен трансформироваться из низшей формы в более тонкую, как ползучие существа становятся крылатыми, как куколка превращается в бабочку? И еще одна аналогия позволяет предположить, что в жизни души после смерти тела будут награды и наказания — всегда при условии существования Бога. Ведь как мы наказываем преступников за их проступки против общества, так и природа в большинстве случаев наказывает людей за зло, которое они совершают; но поскольку существует множество случаев, когда порок не несет очевидного наказания, а добродетель не получает видимой награды в этой жизни, невероятно, чтобы Бог не восстановил в другой жизни более справедливые отношения между поведением и судьбой. Наша совесть, или нравственное чувство, могла прийти к нам только от справедливого Бога.
Аргументы Батлера сейчас представляют интерес главным образом как иллюстрация одного из этапов эволюции современного разума. Против деистов у них был весомый аргумент: у тех, кто принимал доказательства божественного замысла в природе, не было причин отвергать Библию из-за жестокого Бога, явленного в Ветхом Завете, ведь Бог природы не менее жесток. Это был весьма оригинальный способ защиты христианства; Батлер, видимо, не подозревал, что его аргумент может привести не к христианству, а к чему-то более отчаянному, чем атеизм, — к выводу Томаса Генри Хаксли о том, что высшие силы во Вселенной или за ней неморальны и резко противоречат тому чувству добра и зла, на котором Батлер, как и Кант, основывал большую часть своей теологии. В любом случае «Аналогия» — это прогресс, хотя бы благодаря своему доброму нраву; здесь не было ни odium theologicum, ни язвительной витиеватости, но искренняя попытка быть вежливым даже с теми, кто, казалось, разрушал самые драгоценные надежды человечества. Королева Каролина приветствовала книгу как лучшую защиту христианского вероучения. Умирая, она рекомендовала Батлера для церковного продвижения; Георг II сделал его епископом Бристоля, затем деканом собора Святого Павла и, наконец, епископом Дарема. Там Батлер стал примером для своих коллег: он жил просто и отдавал большую часть своих доходов бедным.
Его «Аналогия» оставляла столько возможностей для неверия, что многие церковники советовали прекратить дебаты и предпочитали опираться в своей вере на религиозные потребности и чувства, неподвластные разуму. Так, Генри Додуэлл в своей книге «Христианство, не основанное на аргументах» (1742) отверг рассуждения в духовных вопросах; они не являются руководством к истине, тем более к счастью, а представляют собой лишь изнуряющий танец «за» и «против»; ни один человек никогда не построит свою веру на таких зыбких основаниях. Аргументы Кларка, Уорбертона, Батлера и других защитников христианства, говорит Додуэлл, поколебали больше религиозных убеждений, чем укрепили; атеизма могло бы и не быть, если бы лекторы Бойля ежегодно не опровергали его. Христос не спорил; он учил как власть имущий. Посмотрите на любого по-настоящему религиозного человека, и вы увидите внутреннее убеждение, а не интеллектуальное заключение. Для простой души вера должна быть принятой традицией; для зрелого духа она должна быть непосредственным ощущением сверхъестественной реальности.